Не та, кого ты искал

Ее вдруг осенило. Мэтт. Она может написать Мэтту. Она взяла у него номер, когда мальчики подвозили ее домой. И ей не надо волноваться, что она что-то испортит, потому что у них не было абсолютно никакой совместной истории. Мэтт был чистым листом, и сейчас Лулу отчаянно нуждалась в таком обществе. «Пончики?»

«Всегда», – прилетел ответ от Мэтта.

Пройдя за рядом кустов задней аллеи какого-то дома, Лулу добралась до кафе с пончиками, где она могла подождать. Дорога пешком от кампуса сюда занимала всего две минуты, а от места, где она припарковала свою машину, – пять минут, но она пошла более длинным и запутанным путем. Ей не хотелось, чтобы ее поймали, так что ей потребовалось не меньше десяти минут.

«Привет», – написала Лулу Эмме, прибыв на место. Ответа не последовало.

«Извини», – отправила она сообщение Ло, которая прочитала его, прекрасно зная, что Лулу может видеть, что она его прочла, но демонстративно не ответила. Лулу полистала старые фотографии в своем телефоне, но заметила, что отмечена на меньшем количестве общих фотографий, чем обычно. Она полистала еще – Ло убирала отметки, одну за другой. Лулу выключила телефон и убрала его в сумку.

Она стояла, прислонившись спиной к кирпичной стене торгового центра, когда появился Мэтт. Когда Лулу видела его в последний раз, они шли к его дому за отцовской машиной – всего-то надо было завернуть за угол от дома Джеймса. Тогда все казалось таким неизвестным, таким возможным. Как зарождение чего-то нового.

– Знаешь, эта форма… – сказал Мэтт, приблизившись. Его темные волосы торчали во все стороны. Лулу решила, что он, наверное, всегда ходил лохматый.

Она изогнула бровь, бросая ему вызов.

– …это самая непривлекательная вещь из всех, что я видел. Серьезно, чувствую себя так, будто меня надули. – Его вид создавал впечатление человека, разочарованного целым миром.

Лулу только и могла, что откинуть голову назад и расхохотаться. Ей не хватало такого смеха, который достигал визгливых ноток, прежде чем улечься. Смех защищал от странных воспоминаний, удерживал в настоящем моменте. Невозможно думать обо всех «что, если» и смеяться одновременно. Они вошли в двери кафе, провозглашая свой приход легким звоном колокольчика.

– Они должны уравнивать всех, а не соблазнять. Это тебе не порнофильм. – Лулу вгляделась в меню, больше по привычке, чем необходимости.

– Эй, так не только в порно. В фильмах. Во всех фильмах. – Мэтт отбивал ногой ритм, разглядывая меню.

Они заказали пончики, обычную кофейную граниту[39] и мока-граниту, заплатили за чек вместе, собрав всю имеющуюся у них мелочь, и стали ждать свой заказ. Несмотря на школьную форму, никто не удостоил их и взглядом. Лулу уже давно поняла, что секрет в том, чтобы не попасться, – вести себя так, будто ты везде своя. Если она в итоге ничему не научится в Сили Холл, то хотя бы сможет сказать спасибо своему образованию за эту хитрость.

Их заказ появился на прилавке. Каждый взял свой напиток, а Лулу – бумажный пакет в придачу. Раскрыв его, она предложила содержимое Мэтту, который жадно ухватил один пончик. Лулу закинула кусок горячего жареного теста в рот и заговорила, тщательно пережевывая с приоткрытым ртом, чтобы горячий кусок остыл.

– Форменные брюки еще хуже, – сказала она, потому что она, очевидно, была мазохистом и не могла удержать свои воспоминания при себе.

– Почему это? – Мэтт тоже не терял времени даром. Его рот и все лицо вокруг были припорошены сахарной пудрой.

– Помнишь штаны Джеймса? – Лулу разорвала пальцами свой пончик и помахала кусочком в воздухе, разбрасывая сахарную пудру повсюду. Она определенно не думала о Джеймсе и его трусах с рождественскими эмодзи. Лулу слизнула прилипшее к пальцам тесто. «Держи себя в руках, Саад».

– О боже, – сказал Мэтт, давясь остатками своего пончика.

– Хуже. Это все мужские брюки. Со складками. – «трусы с эмодзи. Трусы с эмодзи. Трусы с эмодзи». – Хаки. Складки.

– А знаешь, ты вполне ничего, – заметил Мэтт.

Он предложил ей глотнуть своей мока-граниты. Она запила ей последний кусок своего пончика. Мока был любимым напитком Ло, со своим липко-сладким вкусом, больше шоколад, чем кофе. К всеобщему удивлению, Лулу всегда предпочитала более горький вкус. Она отдала граниту обратно Мэтту и заглянула в бумажный пакет – остался один пончик.

Лулу оторвала от последнего пончика большой кусок, затем поделила его на две части и дала Мэтту одну из них.

– А ты придурок, но мне это нравится.

– Ты за словом в карман не лезешь.

– Когда большинство твоих друзей – придурки, и не такому научишься. Иначе тебя растопчут. – Лулу поделила еще один кусок пончика. Они вошли в ритм: оторвать и съесть.

– Все равно не самая приятная вещь, чтобы говорить так о своих друзьях.

– Они верные придурки. Мне это важнее. Пусть лучше на моей стороне будут верные придурки, чем кто-то еще. – Она предложила ему свой кофе.

Он глотнул, поморщился и вернулся к своей моке.

– Мне кажется, – сказал он своим всезнающим тоном, – что ты прикидываешься крепким орешком. И скорее сдохнешь, прежде чем признаешься в этом. Я прав?

Лулу хлебнула своей граниты.