Не тяни леопарда за хвост

— Итак, дорогой. Кевина рядом нет. Теперь ты можешь объяснить, почему люди в масках не охотились за самой мумией, а задались целью ее уничтожить.

— С удовольствием, дорогая моя Пибоди. — Эмерсон как следует приложился к бренди. — Видишь ли, у меня были свои причины открыть саркофаг. Некоторые из них тебе известны. Но не все. Прежде всего мне хотелось вытащить нашего комедианта на публику — пропустить такое событие он, разумеется, не мог.

— В этом, надо отдать должное, ты преуспел.

— Более чем! Подумать только, целых шесть вместо одного! Фантазией парень не обижен. Организовано все было по высшему классу. При том, что я надавил... вернее, предложил Баджу перенести мероприятие на более ранний срок...

— Так это твоя идея?

— Моя. Понимаешь зачем?

— Разумеется, дорогой. О переносе лекции «жрец» в любом случае узнал бы, но на подготовку спектакля у него осталось мало времени. Выходит, ты догадывался, что он задумал уничтожить мумию?

— Нет, — признался Эмерсон. Потеря крови в сочетании с алкоголем ослабляет волю. — Мысль, конечно, была... но настолько туманная, что я и сам не отдавал в ней отчета.

— И что же это была за мысль?

— Говорю же, определить ее я поначалу не мог. Даже когда сражался с этой бандой ряженых, все еще думал, что они вот-вот сбегут с мумией. Но уж когда увидел разбитый саркофаг... ты тоже догадалась, Пибоди?

Он был со мной искренен. Я тоже не стала хитрить:

— Нет, мой дорогой Эмерсон.

— Ну как же! Вспомни, как мы разворачивали мумии. Даже самые древние и плохо сохранившиеся не рассыпались...

— Знаю!!! Саркофаг уже открывали, мумию разворачивали! Иначе она выпала бы из саркофага более или менее целой... ну разве что без головы. Верно?

— Абсолютно, моя дорогая Пибоди. Мумия оказалась не первой молодости, да еще и... гм... не первой свежести. Кто-то ею уже... гм... воспользовался. Возникает вопрос. Кто? Когда? И зачем?

— Это целых три вопроса, дорогой, — резонно заметила я. — На саркофаг могли наткнуться грабители еще несколько столетий назад... такие случаи известны. Но ты, как я понимаю, подозреваешь, что это произошло гораздо позже? Попав в музей, саркофаг был немедленно выставлен в Египетской галерее, следовательно... Нужно будет завтра поинтересоваться у лорда Ливерпуля.

— Завтра?... — прищурился Эмерсон. — Встреча уже назначена, Пибоди, или же ты собралась захватить его светлость врасплох?

В умиротворенном урчании любимого явственно слышались ревнивые нотки.

— Ах да! — со смешком призналась я. — Совсем забыла сказать! Лорд Ливерпуль пригласил нас завтра пообедать и осмотреть его коллекцию.

— И когда же он это сделал?

Зачем нарываться на неприятности, объясняя, что инициатива была моей?

— Письмо пришло сегодня утром, дорогой.

— Вот как, утром?... В таком случае, это не может быть... — Фраза так и повисла в воздухе, а Эмерсон добавил с любезной улыбкой: — Отличный ход, Пибоди. Скорее всего, твой, а не лорда Ливерпуля, но это дела не меняет. Надеюсь, его светлость не слишком разочаруется, увидев меня рядом с тобой.

* * *

Моулди-Мэнор, древнее родовое гнездо Ливерпулей, расположен на берегу реки близ Ричмонда. Признаться, мне не терпелось увидеть это знаменитое поместье, по слухам весьма живописное и оригинальное, заложенное одновременно с первыми постройками лондонского Тауэра. Помимо археологических достоинств, Моулди-Мэнор претендует и на место в истории. Перед бегством в Голландию в поместье провел целую ночь Чарльз II; в одном из здешних подземелий был подвергнут пыткам Эдвард II; здесь побывали все, кто так или иначе был связан с Войной Алой и Белой розы (Ливерпули лучше кого-либо умели вовремя переметнуться из одного клана в другой). И наконец, ни один сборник басен из жизни привидений не будет полон без упоминания представительной труппы из Моулди-Мэнор. Дама в Белом, Черный Пес, Обезглавленный Придворный Елизаветинской эпохи, Призрачный Экипаж, запряженный четверкой лошадиных скелетов...

За большую часть пути мы не обменялись и парой фраз. Мой благоверный был погружен в раздумья, что явствовало не столько из молчания, сколько из до боли знакомого жеста. Эмерсон не отрывал указательного пальца от подбородка.

Лондон остался далеко позади, проплыл в окошке и лес на подступах к Моулди-Мэнор... и только тогда профессор подал голос:

— Давай-ка начистоту, Пибоди. Поделимся планами, чтобы потом не плутать в потемках. Идет?

— Буду с тобой предельно откровенной, дорогой.

— Ха!

— У меня нет определенного плана.

Эмерсон опять вцепился в подбородок.

— А что? Я тебе верю, Пибоди. Прикидывал и так, и эдак... Представь, ни до чего не додумался. Что ты там надеешься обнаружить? Фабрику по изготовлению масок из папье-маше?

— Вряд ли Ливерпуль устроил бы нам с тобой экскурсию на эту фабрику, — как можно суше отозвалась я. — Было бы неплохо отвлечь его светлость, пока я...

— Выбрось из головы, Пибоди. Если верить тому, что рассказывают о Моулди-Мэнор, десять человек за десять дней не смогут обыскать это поместье. И даже если ушебти были частью папочкиной коллекции, юному графу наверняка хватило ума убрать пустые коробки с глаз долой.