Не тихий Тихий океан

Их капитаны пребывали в полнейшем недоумении по поводу приписываемых им тревожных посланий, отправленных по радио. В море ничего необычного с ними не происходило. Чаще всего на всем переходе телеграфом они даже не пользовались, так что навязчивое внимание репортеров воспринимали как дурную шутку. А газеты, ничуть не смутившись, уже носились с новой сенсацией, предлагая публике угадать, кто мог неплохо поправить дела на столь нагло срежиссированных биржевых колебаниях!

На бывший эскадренный госпиталь прибыл еще один американский журналист, точнее, журналистка. Причем немалая величина в этом деле – Ида Тарбелл. Ее профилем с недавних пор стало журналистское расследование. На этом она уже успела сделать себе имя, не на шутку сцепившись с нефтяным королем Америки Джоном Дэвисоном Рокфеллером. Тем самым Рокфеллером – богатейшим человеком планеты, владельцем империи, включающей в себя более четырехсот предприятий по добыче и переработке нефти, 90 000 миль трубопроводов, 10 000 железнодорожных наливных цистерн, 60 океанских танкеров, более полутора сотен речных пароходов и много всего прочего.

У нее имелся к нему весомый личный счет[41], так что неплохая сумма, поступившая на ее имя в банк, хорошо округлившая итоговую цифру в графе «дебет» по итогам этого дела, стала всего лишь неплохим дополнением. А причиной ее появления здесь оказалось задание от издателя Самуэля Макклура, владельца журнала «Макклур-Мэгэзин», с которым она активно сотрудничала. Теперь ей предстояло собрать материал об океанских плаваниях русских эскадр. Особенно о таинственной эскадре адмирала Дубасова.

Разузнав каким-то образом, что в последнее время для нее закупали уголь в основном в Австралии, причем и через американские компании, писательница начала свою работу с беседы с послом России в Америке бароном Розеном, организовывавшим эти закупки и поставки.

Она явилась к нему именно в момент его срочного отъезда. Тот, учитывая ее репутацию, а самое главное, квалификацию, предложил на самых конфиденциальных условиях продолжить беседу во время путешествия, дабы не допустить крайне нежелательной преждевременной огласки маршрута предстоящего вояжа. Она согласилась и вот теперь оказалась здесь.

Спецы из пресс-отдела при наместнике, бывшие уже более-менее в теме относительно того, кто есть кто в современной прессе, в один голос заявили, что для запланированной пропагандистской кампании ничего лучшего, пожалуй, и придумать было невозможно. Удивляло только, что из довольно обширного списка сотрудников «Макклур-Мэгэзин» это задание получила единственная женщина-журналист в его штате. Но, видно, такова судьба.

Правда, имелись и минусы. Подобных ей репортеров в США, с подачи их президента Теодора Рузвельта, называли «разгребателями навоза». Отсюда возникал риск, что «копать» она начнет не туда, куда нам надо, а где сильнее «пахнет». Учитывая еще далеко не сгладившиеся грязно-острые ощущения от пребывания эскадры Дубасова в колониях, был риск, что у молодых офицеров именно об этом может зайти разговор в общении с ней. А потому колониальные нравы и станут первой темой. В то время как их широкое освещение в прессе под определенным углом с расстановкой акцентов вполне могло испортить отношения с тайными союзниками.

Впрочем, во всех самых неприятных проявлениях колониализма немцы были лишь одними из многих и за общие рамки не выходили. Даже до весьма цивилизованного сэра Китченера с его концлагерями для буров[42] пока не дошли. Но, на всякий случай, ее решили максимально оградить от общения с наиболее впечатлительными офицерами последних пополнений с Балтики и оставить при штабе, распорядившись с максимальным комфортом разместить на «Урале».

Обратным рейсом на «Орел» отправили остальных репортеров, уже заскучавших на стоянке, чтобы не мешались под ногами в столь ответственный и нервный момент. Там они с самого начала принялись донимать всех расспросами, что тоже оказалось не ко времени. В конце концов в экстренном порядке пришлось обеспечить им тему первого репортажа.

Гостей весьма заинтересовала проведенная торжественная церемония поднятия военно-морского флага, а сразу после ее завершения – начатая матросами установка на предусмотренные места восьми 75-милли-метровых пушек. Все вместе это превращало большой грузопассажирский пароход «Орел» во вспомогательный крейсер «Енисей».

При этом командир новоиспеченного крейсера капитан второго ранга Лохматов давал пояснения, что, поскольку архипелаг Бонин на данный момент является временно занятой вражеской территорией, перешедшей под российскую юрисдикцию, а Порт-Ллойд, соответственно, считается, хоть опять же временно, но все же русским портом, все формальности с точки зрения международного права соблюдаются неукоснительно. Следовательно, повторения черногорского скандала не будет.