Не только кимчхи: История, культура и повседневная жизнь Кореи

В результате к началу 1920-х гг. в Приморье трудно было бы найти другую этническую группу, члены которой поддерживали бы коммунистические идеи так же истово, как местные корейцы. Около четверти всех взрослых мужчин из числа российских корейцев добровольно вступили в Красную Армию или в красные партизанские отряды, а в годы Гражданской войны на Дальнем Востоке красные партизаны знали, что всегда могут рассчитывать на гостеприимство в корейских деревнях (реакция местных русских крестьян на появление красных партизан была куда менее предсказуемой).

Корейские националисты, бежавшие в Россию в 1905–1912 гг., ещё в большей степени были заинтересованы в союзе с большевиками. Некоторые из этих эмигрантов были из среды корейской интеллигенции, тогда как другие в прошлом участвовали в партизанских выступлениях 1905–1911 гг. В некоторых случаях отряды корейских партизан после 1910 года переходили на территорию России в полном составе. Там им приходилось сдавать оружие и отказываться от продолжения активной политической деятельности, так как российское правительство, настроенное после поражения в войне 1904–1905 гг. на поддержание хороших и даже союзных отношений с Японией, совсем не хотело превращения российского Дальнего Востока в базу для деятельности, направленной против восточного соседа. Однако бывшие партизаны всё-таки получали в России убежище, становились там крестьянами или ремесленниками, но при этом оставались верны своим бывшим командирам и мечте о независимости Кореи.

Большинство корейцев, вступивших в ряды Красной Армии в годы Гражданской войны, не имели внятной идеологии. Они были движимы одновременно и антияпонскими настроениями, и желанием получить земельный надел, и надеждами на преодоление национальной дискриминации – и всё это толкало их в сторону красных. Однако политико-воспитательная работа в Красной Армии была налажена хорошо, так что, проведя у красных пару лет, многие молодые российские корейцы становились убеждёнными коммунистами, готовыми, в частности, нести свет марксистско-ленинского учения в Корею, на землю своих предков. Старшие партизанские командиры, ветераны сопротивления 1905–1911 гг., тоже тянулись к коммунизму.

Одним из таких партизанских лидеров был Ли Тон-хви, бывший офицер Корейской императорской армии, который был одним из организаторов партизанского движения против японских колониальных властей и после его разгрома укрылся в России. В 1918 году Ли Тон-хви основал первую корейскую коммунистическую организацию, которая официально именовалась Корейской социалистической партией. Произошло это в Хабаровске, а подавляющее большинство членов партии составили российские корейцы. Инициатива Ли Тон-хви привлекла немалое внимание, и его даже приглашали в Москву на личную встречу с Лениным.

Вскоре Ли Тон-хви совершил поездку в Шанхай. Там в 1919 году он принял активное участие в формировании Временного правительства Республики Корея в изгнании – того самого Временного правительства, основание которого в современной южнокорейской историографии полагается считать началом истории Южнокорейского государства (о том, насколько объективна это точка зрения, мы здесь говорить не будем). Идеологического противоречия в этом нет, так как в ту пору раскол между левыми и правыми националистами ещё только зарождался.

Усилия по созданию в Корее Коммунистической партии поддерживались Москвой: отчасти – по причине искреннего миссионерского рвения и желания спасти погрязший в капиталистических грехах мир, а отчасти – по геополитическим соображениям, причём с течением времени геополитические расчёты стали всё больше доминировать над миссионерскими мечтаниями. Коминтерн, международный центр коммунистического движения, активно отправлял в Корею своих нелегальных работников, а также помогал зарождающимся коммунистическим организациям деньгами, подготовкой кадров и т. д. Траты эти казались целесообразными: после мощных антияпонских выступлений весной 1919 года многие верили, что революция в Корее не за горами.

К 1924–1925 гг. в самой Корее и за её пределами было уже довольно много марксистских организаций, так что официальное создание Коммунистической партии выглядело очередным логическим шагом.

Однако на этом пути стояло одно большое препятствие. В те времена мировое коммунистическое движение характеризовалось дисциплинированностью и сплочённостью. Для того чтобы стать полноценной компартией, местная коммунистическая организация должна была быть официально признана в таком качестве Коминтерном. При этом в одной стране могла существовать только одна компартия. Однако несколько нелегальных коммунистических групп, действовавших как в самой Корее, так и за рубежом, никак не могли договориться о том, какая из них должна стать ядром будущей партии. Это приводило к некрасивым фракционным стычкам, чем были крайне недовольны функционеры Коминтерна, которым приходилось тратить немалое время на выслушивание взаимных обвинений и доносов.