Не только мертвый человек – хороший человек

Виктор покопался во внутреннем кармане. Найдя там мобильный, включил его и принялся изучать пропущенные звонки – было видно, что он слегка взбешён.

Найдя нужную строчку, он нажал «Соединить»:

– Сергей, привет, дай ребятам команду пусть приезжают, адрес сейчас те скинем. Подъедут, пусть помощницу наберут, тут организуем. Всё. Да …, я видел… наберу её… – и он выключил телефон снова.

– Скинь Сергею на телефон адрес конторы, ребята сейчас разгрузят и привезут. Сходи-ка предупреди там, чтоб их к нам проводили.

Ассистентка по-кошачьи тихо выскользнула из переговорной и, оставшись наедине с величественным зданием, начала блуждать по коридорам, изучая, как всё устроено.

Она не сразу нашла нужную лестницу вниз, но впрочем, она и не спешила – от аэропорта нужно ещё доехать, а это значит, что у неё есть время для себя. Блуждая по коридорам, разглядывая замысловатую архитектуру и гравюры на стенах, она всё же набрела на путь, что однозначно вел вниз к основной стойке.

Тут она передала просьбу олигарха и получила заверения, что беспокоиться не о чем: стало ясно – весь банк замер в приятном ожидании.

Вернувшись в переговорную, она села рядом с Виктором и попыталась представить, как могут выглядеть 100 миллионов наличными, не то чтобы это её сильно занимало – но всё же было интересно.

Спустя 5 минут появилась Barbara с ноутбуком, и аккуратно открыв паспорт дочери Виктора, начала перепечатывать её данные, а ещё через 40 минут в комнату занесли несколько огромных кожаных сумок, их положили на стол.

Barbara сделала пару звонков персоналу, и через некоторое время к ним присоединились люди с большими счётными машинками.

Сложно сказать, сколько длился подсчёт, но когда они покинули здание, было темно.

Вена была украшена к Рождеству – могло показаться, что они внутри сказки: воздух был тёплым, будто весенним, гирлянды огоньков повсюду придавали абсолютное ощущение волшебства.

В далёкой Москве был первый кризис – для тех, кто уже позабыл или не застал 1998 год, было холодно и неуютно, а тут была параллельная реальность, удивительная, новая…

Зайдём в Sacher50? – предложил Виктор, – обычно я не изменяю Бристолю на ужин, но сегодня улетаем, захвачу тортик девчонкам.

В ресторане отеля Sacher было многолюдно…вечер… опера…Sacher!

Опытный метрдотель узнал гостя и проводил их к небольшому столику, попутно извиняясь, что не сможет сегодня предложить ничего более удобного на вечер.

К столу тут же был вызван сомелье, Виктор долго изучал предложенные вина и выбрав что-то из прошлого века, радостно уставился на НЕЁ.

– Голодная небось? – по-свойски начал он, – что ж ты такая худая? Прям как моя дочь… диета у Вас что ль какая, одни кости. На-ка, выбери что-то… и мне за одно переведи, что у них есть. Может, что новое появилось…

Она взяла меню, и начала переводить блюда от Шефа, ибо они казались ей наиболее достойными на ужин.

Выбрав телятину отчасти по рекомендации Виктора, она принялась аккуратно разглядывать публику и место, где оказалась.

Всё вокруг напоминало ей Америку 30-х: ресторан в винных тонах, престарелые дамы в мехах и драгоценностях, мужчины им под стать, с точёными аристократическими профилями, прислуга, работающая тут не менее четверти века, и конечно, Виктор – Дон Карлеоне с кучей наличных.

Удивительно, как ещё вчерашние советские офицеры и комсомольские работники стали неотъемлемой частью этого чопорного европейского бомонда. Во сколько же обошёлся им билет на вход сюда… сколько возьмут на выходе…

– Красивый плащ, тебе идёт, – прервал молчание Виктор.

– Спасибо, – сказала она, посмотрев на свёрток с клетчатой окантовкой на соседнем стуле.

– Тебе ещё сумка нужна …, – он слегка замялся, – … для документов, туфли удобные, ходить много придётся тут со мной… на машине-то, сама видишь, тут никак…

– В общем, ты от денег не отказывайся, а то в зарплату придётся включать, разговоры пойдут, а нам это ни к чему, так что… что даю – бери… поняла?

Она неохотно кивнула.

– А ты молодец, быстро переводишь, не хуже Лизки, и он улыбнулся.

Она улыбнулась в ответ, было действительно приятно, когда хвалят за дело.

– Рожу банкирши видела? Знай наших, – и он расплылся в улыбке.

Она тоже в первые за вечер широко улыбнулась, обнажив идеально ровне белые зубы.

Их взгляды встретились, и она ощутила себя неловко – перед ней сидел человек, который годился ей только в отцы, он был очень богат, влиятелен, и меньше всего был согласен на эту роль.

Во время ужина он много говорил о себе, о своих активах: хотел произвести впечатление, просто заворожить её богатством. В ход шло всё, даже алмазные месторождения, но каждый раз встречая отрешённый взгляд синих глаз, чувствовал, что что-то тут не работает. Сбиваясь, замолкал, становясь снова никем… – тем неуклюжим мешковатым офицером, на которого посмотреть могла только Наташка, ибо семья её жила очень небогато, а военный – это всегда шанс, и уж она его не упустила.

Расплатившись наличными, оставив солидные чаевые, они вышли на улицу.

Пройдя до Бристоля под звуки завораживающей оперы, сели в машину, припаркованную у входа, и направились в аэропорт.