Не твой герой

— Бен! — кричит Кортни со второго этажа, и, прежде чем кто-либо из нас успевает

ответить, она едва не скатывается вниз по лестнице от того, что сбегает так быстро. —

Бен!

— Я здесь, мамочка, — смеется он и встает, чтобы обнять ее, не обращая внимания

на ее беспокойство.

— Ты... ты был здесь, не так ли? — ее испуганные глаза встречаются с моими поверх

его головы, и она сильно зажмуривается. Я хотел бы сделать все, чтобы для нее это

закончилось, и данная мысль укрепляет мою решимость разобраться с этим. Она

втягивает воздух и отодвигается от сына, продолжая удерживать его за плечи. — Ты уже

почистил зубы?

— Нет, — хихикает он.

— Тогда иди и сделай это, пожалуйста.

— Хорошо!

Как только он исчезает вверху лестницы, она плюхается на подлокотник дивана и

обхватывает голову руками.

— Я проснулась, а его не было в своей комнате… — руки заглушают ее голос. — Я

подумала, что он уже забрал его.

Черт меня побери, если я не могу чувствовать ее боль.

— Посмотри на меня.

Кортни поднимает голову, и перепуганный взгляд встречается с моим.

— Он не заберет его.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что я знаю самого грязного, подлого и самого мстительного адвоката,

жившего когда-либо, — я наклоняюсь и настойчиво целую ее в губы, — и он задолжал

мне.

* * *

Когда я паркую машину на длинной изогнутой подъездной дорожке у дома, в

котором вырос и в который однажды поклялся никогда не возвращаться, внутри меня

появляется беспокойство. Безупречные кусты украшают гравийную дорожку, а в центре

парадного двора находится бутафорный фонтан. Я не был здесь почти десять лет, но

складывается такое впечатление, словно только вчера моя жизнь была разрушена в

подвале этой груды кирпичей. Гнев и обида скребутся в моей груди словно кошки, но я

подавляю их — ради нее.

Я делаю несколько успокаивающих вдохов и выключаю зажигание, после чего

убираю ключи в карман перед тем, как подхожу к двери и стучу.

— Так! Так! Кого мы здесь видим, а? — спрашивает Джером Монро, облокотившись

о дверной косяк. — Сколько же прошло? — он замолкает, глядя на золотой «Ролекс». —

Восемь лет? Что же я такого совершил, что удостоился чести лицезреть своего

единственного сына?

Его снисходительный тон заставляет меня вновь почувствовать себя ребенком —

всегда недостаточно хорошим и вечно путающимся под ногами. Годы воспоминаний

проносятся перед моими глазами, и я заикаюсь:

— Я, эмм...

— Ты — что, Сэмми? Тебе что-то нужно от папы? Снова неприятности с копами? —

он скрещивает руки на груди и пристально оглядывает меня сверху донизу, ненависть и

недовольство проявляются на его лице.

53

«Бен и Кортни, Бен и Кортни».

Я слегка выпрямляюсь и искоса смотрю на него, теперь подпитываемый гневом за

то, какой он на самом деле кусок дерьма.

— Мне нужна помощь.

Он смеется, но прежде чем успевает ответить, я прерываю его:

— Ты разрушил мою гребаную жизнь. Ты был хреновым отцом. Ты оскорбил меня,

использовал и манипулировал мной. Очевидно, это было не достаточно скверно, так как

ты заплатил единственной женщине, которую я когда-либо любил, чтобы разнести меня в

пух и прах.

Мысли об Изабелль скручивают мой кишечник, и я делаю еще один глубокий вдох,

чтобы меня не стошнило на его мокасины.

— Я никогда ничего не делал тебе, но я родился. Я не просил такой жизни, но был

ею наделен. Я, бл*дь, не просил никого об этом… и я, бл*дь, не заслуживаю этого.

На мгновение я замечаю мягкость на его лице, но она тут же исчезает, поэтому я

продолжаю:

— У меня есть друг. Она хорошая женщина, пашет как проклятая. Ее бывший, Мэтт,

преследует ее, чтобы получить опеку над их ребенком. Он не желал ничего делать для

Бена, когда Кортни сказала ему, что беременна. Он указан в свидетельстве о рождении, но

никогда не поддерживал каких-либо контактов с ними... вообще. Никаких алиментов,

ничего.

Я протягиваю ему копию уведомления, которое она мне дала, и он, как ни странно,

берет его. Мой отец достает очки, убранные в передний карман его рубашки, и размещает

их на лице.

Я стою и чувствую приступ подступающей тошноты и раздражения, ожидая.

— Дентон, Стогген и Мантин. Тут нужны немалые деньги. Кто ее бывший?

— Мэтт — это все, что я знаю. Я даже не знаю его фамилии.

— Саттон? Так он подписался. И угадай, на ком совсем недавно женился мистер

Саттон? — он ухмыляется.

Я широко открываю глаза, показывая, что понятия не имею, о чем он говорит.

— На дочери Дентона. Мелиссе Дентон. Ну, теперь, вероятно, ее фамилия уже

пишется через дефис. Похоже, ее папочка провел свое расследование и обнаружил какую-

то грязь на своего новоиспеченного зятя. Хм. Отстойно для твоего… друга.

Он протягивает бумагу обратно, но я не спешу ее забирать. Низким голосом,

пропитанным мольбой, я спрашиваю:

— Ты не поможешь?

— Почему я должен? — огрызается он.

— Потому что ты у меня в долгу.

Он наклоняется ко мне и со злостью произносит:

— Я ни хрена тебе не должен.

Я провожу руками по волосам.