Не твой герой

на себя, что не взяла каких-либо письменных обязательств, когда была беременна Беном.

Все, что я сделала, — вписала его в свидетельство о рождении. Я не взяла с него

письменный отказ от своих прав.

— Почему я была такой глупой?

— Ты не глупая. Почему ты так говоришь?

— Я не взяла с него какую-либо расписку; я позволила ему выгнать меня, а потом

просто ушла. Что, черт возьми, со мной не так? — я смотрю на нее в шоке. — Мои

родители были правы. Все это время я была так упряма. Мне нужно было прислушаться к

ним, а теперь у меня могут отнять Бена.

Если бы я могла это контролировать, я бы старалась быть спокойной и не столь

драматичной. Но я не могу. Все мое тело трясет, а страх потерять сына завладел каждой

клеточкой моего тела, мои вены охвачены пламенем. Мое зрение становится размытым, а

встревоженный голос Моны усиливается, а затем затухает. Мое дыхание прерывается, и я

хватаюсь за грудь, пытаясь отыскать способ снова дышать.

Сильные руки оборачиваются вокруг меня, и хриплый голос Сэма прорывается через

пелену. Я моргаю, и его красивое лицо становится более четким, морщинки от

беспокойства образуют складки на лбу. Как будто выходя из воды, слова вновь обретают

смысл, и я цепляюсь за Сэма для поддержки. Его мужественный древесный аромат и

сильное тело заставляют меня чувствовать себя в безопасности в данный момент, и я

кладу голову ему на грудь.

Мона судорожно перебирает своими руками по мне, когда Сэм кладет меня на

диван. В ней просыпается медсестра, и я морщусь, когда она светит фонариком мне в

глаза.

— Прекрати. Я в порядке, — я пытаюсь сесть, но у меня кружится голова. — Ого!

— Ложись, детка. Тебе нужно отдохнуть, — Сэм держит мокрое полотенце и стакан

воды с соломинкой.

— Что случилось?

Он стоит на коленях, прижимая прохладную ткань к моему лбу, и смотрит на Мону.

— У тебя была паническая атака, — говорит она.

— О! Логично.

56

— Держи, — Сэм предлагает мне соломинку, я делаю глоток и тут же чувствую

облегчение, когда холодная жидкость ослабляет боль в горле.

— Мамочка, что случилось? — Бен робко стоит у края журнального столика. Он не

должен видеть меня такой.

— Мамочка чувствует себя не очень хорошо, приятель. Давай вернемся наверх,

хорошо? Она не хочет, чтобы ты заразился от нее простудой, — говорит Сэм. Он берет

ситуацию под контроль и, подбирая Бена, исчезает наверху. Он словно знает, что я не

хочу, чтобы Бен видел меня в таком состоянии.

— Ты справишься с этим? — спрашивает Мона, жестом показывая, куда они

направились.

— Ага.

Я, наконец, смогла сесть и успокоиться.

— Как он попал сюда? — спрашиваю я.

— Воспользовался своим ключом. Он сказал, что услышал плач и знал, что

произошло, поэтому хотел убедиться, что с тобой все в порядке.

— О! — мой мир скоро рухнет, но я позволяю себе слегка улыбнуться, зная, что Сэм

заботится обо мне достаточно, чтобы проверить меня.

— Откуда он знает? — ее вопросительный тон не отстает от меня. Она не самый

большой поклонник Сэма после того, что он сделал. Я не осуждаю ее, я чувствовала бы то

же самое, если бы мы поменялись ролями.

— Он был здесь сегодня утром, когда я получила письмо.

И одно лишь воспоминание о блондинке, покидающей его дом, уничтожает ту

улыбку, что у меня была. Это напоминает мне о том, как сильно он не хочет больше быть

со мной. Что я просто подвернувшийся под руку вариант. Хотя, в глубине души между

нами что-то есть. Я чувствую это.

— Он снова уснул, — Сэм возвращается и садится рядом со мной, положив свою

руку на мои бедра, одетые в джинсы. — Тебе лучше?

— Да. Я в порядке. Теперь ты можешь идти.

Он отодвигается, но не встает.

— Я связался с адвокатом для тебя. Он хорош. Ему нужны все твои документы:

долги, платежные квитанции, списки бывших парней, семья. Он должен доказать, что ты

адекватная и любящая мать, — он замолкает, а я продолжаю смотреть на него в

замешательстве с отвисшей челюстью. Он кротко улыбается, прежде чем закончить:

— Конечно, это будет нетрудно, потому что ты — замечательная мама. Он

свяжется с тобой в понедельник. А тем временем, ты можешь собрать то, что могло бы

быть полезным, и подготовить это для него, чтобы помочь ускорить процесс.

— Подожди. Держи телефон, — кричит Мона. — О чем ты говоришь?

— Я нашел адвоката для Кортни. Я говорил ей, куда ездил этим утром.

— Нет, — заявляю я, подгибая ноги под себя таким образом, что могу повернуться и

смотреть на него с близкого расстояния. — Ты сказал, что позаботишься об этом.

— Да. И я также сказал, что знаю адвоката, и он должен мне услугу.

— Но у меня нет денег на адвоката.

— Ты ничего мне не должна.

— Как такое может быть? Здесь что-то не так, Сэм, — Мона делает шаг ко мне и

кладет свою руку на мое плечо для поддержки.

— Смотрите. Он хорош. Действительно, охренительно хорош. И он должен мне за

то, что случилось давным-давно. Если это заставит вас чувствовать себя лучше, то я тоже