(не)твоя дочь

– Я не знаю, о каком споре речь. Я никогда ни на кого не спорила. С Мироном я действительно часто пересекалась. Сложно избежать встреч, когда родители его и Ники дружат и дети на одной волне. Но он мне всегда был неприятен. Танцевала я с ним только один раз – в день знакомства. Еще до того, как встретила тебя. И целовалась, если это можно назвать поцелуем, тоже единожды. Он в тот день решил действовать напористо. Меня после этого сразу вырвало. Частично на него. Несколько раз он приезжал с цветами, пытался ухаживать. В итоге цветы забирала Ника, потому что я даже не желала разговаривать с ним. А насчет того, что она все про нас знала… У меня только одна версия. Ника читала мой дневник. Она как-то осталась у меня ночевать и решила похозяйничать. Я не знаю, как много она прочла, прежде чем я увидела и успела забрать его, но предполагаю, что этого оказалось достаточно.

– Она сказала, что вы поспорили на то, что ты продержишься со мной три месяца. А игра затянулась.

– И ты поверил?

– А ты бы не поверила? – бросает он язвительно.

И я понимаю, что он прав. Если Ника настолько серьезно подошла к этому вопросу, если она так заморочилась, что подключила к этому Мирона – а сейчас я понимаю, что его настойчивые ухаживания сыпались неспроста, – то у нас просто не было шансов.

И финальный штрих: чтобы я, не дай бог, не решила поговорить с Денисом, она закидала меня угрозами и отборным матом от его имени, создав фейковую страницу с его фото, подогревая мою обиду и делая ставку на то, что, оскорбленная и униженная, я не соглашусь и близко подойти к Воронцову.

В груди печет, как от раскаленного железа. Я наливаю из-под крана стакан воды и залпом выпиваю.

Вот и все. Вот и разобрались. Стало нам от этого легче? Нет! Только еще сильнее разбередили старую рану.

– Мне пора спать. Алиса так и не уснула, – ставлю финальную точку в нашем разговоре. – Спасибо за лекарства. Да и вообще… за все.

Злость в глазах Дениса сменяется отчаянием, а после вселенской усталостью. Он медленно моргает и отступает. Я впервые вижу его таким: растерянным, подавленным, сдутым, как воздушный шарик.

Он словно дезориентирован.

Похоже, и ему тоже пришлась не по вкусу свалившаяся на нас правда. Но и забыть все тоже уже не получится.

Глава 25

Я смотрю на Яну и не могу поверить. Ощущение, что меня выпотрошили, пропустили через мясорубку и снова слепили. Столько лет я считал ее последней сукой, столько времени пытался забыть. Ненавидел себя, воспоминания, чувства, слабости, мысли о ней.

Горел идеей вычеркнуть из своей жизни все, что напоминало мне о нашем прошлом. О моей Яне.

Я изменил имя, внешность, взгляды. Я поменял в себе все, что напоминало мне того лопуха Дениса, который однажды бесповоротно втрескался в бессердечную дрянь и до последнего надеялся на что-то.

Мне казалось, что я смог, что у меня получилось стать другим человеком, но убежать от себя так и не смог.

– Дверь захлопнешь сам? – слышу как сквозь вату.

Яна смотрит на меня усталым взглядом. Я должен уйти. Я знаю. У нее свой путь, свои интересы. Она и так перешагнула через себя, пуская меня в жизнь дочери. Нашла в себе силы проглотить обиду и пошла навстречу. Моя маленькая сильная Янка.

Мне тошно от мысли, что если бы тогда, несколько лет назад, я был умнее, если бы у меня хватило мозгов подойти к ней и выяснить все с глазу на глаз, если бы не поддался эмоциям, то сейчас на законных основаниях Алиса была бы моей дочерью, а Яна – женой. И никто не выпроваживал бы меня среди ночи из квартиры. С разочарованием в глазах и дикой усталостью.

Я стою на кухне еще несколько минут, бесцельно озираясь вокруг и не зная, что делать дальше. Как жить?

Еще буквально недавно я считал себя вполне счастливым человеком, состоявшимся семьянином. У меня есть деньги, положение, бизнес-проект, обещающий немалую прибыль. Но сейчас я ощущаю себя последним идиотом, который потерял самое главное. Просрал все!

Смешно, но если бы можно было вернуться в прошлое, отдав все то, чем я владею сейчас в материальном плане, и снова стать тем пацаном с жалкой зарплатой в кармане, то я бы не думая согласился! Только бы исправить свои ошибки, только бы вернуть Яну.

Я смотрю на дверь спальни, закрывшуюся за моими девочками, и понимаю, что я должен что-то сделать. Я все испоганил тогда и обязан исправить.

В памяти обрывком всплывает улыбающееся лицо Маргариты. Она не заслужила подобного. Но и продолжать жить с ней под одной крышей дальше, делая вид, что все в порядке, я больше не смогу. Она хорошая девушка и явно заслуживает большего. Хотя бы того, чтобы ее любили, а не использовали.

В голове тут же вырисовывается план. Нам с Ритой надо поговорить. Я попытаюсь ей все объяснить. Она поймет. Она сможет. Потому что другого выхода просто нет. Наша семья обречена.

Сейчас я даже рад, что жена не захотела беременеть и рожать еще одного ребенка. Так нас точно ничего не связывает. А значит, есть шанс разойтись по-хорошему.

И тогда, возможно, я смогу все вернуть назад.