(не)твоя дочь

– От осинки не родятся апельсинки! У него мать – тварь последняя, и он такой же, – делает она еще одну попытку достучаться до меня.

Я смутно вспоминаю про историю, связанную с отцом Ники и матерью Воронцова. Когда первый увлекся новой соседкой и чуть было не бросил семью. Помню, как Ника рыдала, не желая признаваться, что происходит, и как шептались соседи, рассказывая каждый свою версию.

Одни говорили, что это Анатолий Алексеевич кобель и Валентина не виновата. Мол, она и знать его не хочет, а он ей проходу не дает. Другие, наоборот, взяли сторону мужика и обвиняли маму Воронцова, утверждая, что из-за таких вот профурсеток семьи и рушатся как карточный домик.

Закончилась эта история тем, что Воронцовы внезапно съехали, а родители Ники нашли общий язык и остались вместе.

Меня на тот момент не интересовали дворовые сплетни, а Ника не выносила сор из избы, упорно избегая всяческих расспросов на эту тему. Поэтому их история для меня так и осталась на уровне слухов.

А вот у подруги, похоже, свои счеты к Воронцову. Которые, в принципе, меня не касаются.

– Ника, уходи. Я не хочу с тобой ссориться, но все перечисленное тобой – это перебор. И не твое дело! А еще впредь с подобной темой, а тем более с обвинениями и предъявами, ко мне не приходи. Даже слушать не стану. – Делаю широкий жест рукой, приглашая ее на выход. – Спокойной ночи!

Подруга молчит, испепеляя меня взглядом. В какой-то момент мне кажется, что еще немного – и у нее просто пар повалит из ушей, если я не покаюсь и не пообещаю изгнать из своей жизни ненавистного ей Воронцова.

– Так, значит, да? – отмирает она и шумно втягивает носом воздух. – Забыла уже? Забыла, как верной собачкой ждала его вечерами? Забыла, как отшивала всех достойных парней ради него? Как с нами спорила, что он не такой, как все? И чем все закончилось? – расходится подруга не на шутку. – Да он беречь должен был такую девушку, как ты. На руках носить, а вместо этого что? Мало того, что чуть было не изнасиловал, так еще и тебя виноватой сделал. Тоже память отшибло? Причем просто так! На пустом месте! Потому что кукухой поехал! Потому что мразь. А сколько он уже потом тебе гадостей и угроз в интернете писал?

– Кого я грязью поливал? В каком интернете? Можно поподробней? – звучит тихий голос Воронцова с лестничной площадки.

Так неожиданно, что Ника дергается, как от удара хлыста. Переводит ошалелый взгляд на внезапно появившегося Дениса, бледнеет и замолкает.

– Что такое? Почему замолчала? – повторяет он вопрос, перешагивая через порог. Останавливается напротив Ники. И без того маленький коридор сужается до крохотных размеров. Даже мне становится неуютно от их перекрестных взглядов.

Воронцов насмешливо выгибает бровь и кривит губы в странной улыбке, больше похожей на оскал. Загораживает собой выход из квартиры в попытке узнать желаемое.

Я не знаю, разыгрывает ли он комедию или действительно чего-то не понимает, но хорошо помню эти угрозы, которые сыпались с новых, созданных им аккаунтов. Потому что основной он удалил сразу после нашего разрыва.

– Ну же, Ника? Когда я угрожал Яне? И почему я этого не помню? – давит он.

– Знаете что? – не выдерживает подруга. – Да вы друг друга стоите! Вот и разбирайтесь сами. Без меня!

Грубо толкает Дениса, распахивает дверь и вылетает в подъезд как ужаленная.

Я слышу торопливый звук шагов, хлопок подъездной двери и… тишину.

В квартире еще стоит шлейф ее духов, отчего по-прежнему кажется, что мы не одни. Но дышать все равно становится легче.

Меня окутывает растерянность от действий подруги. Что это было вообще?

– Держи, – протягивает Воронцов пакет с лекарствами как ни в чем не бывало. – Тут за углом, оказывается, открылась новая круглосуточная аптека. Поэтому я так быстро.

– Спасибо, – отвечаю на автомате, все еще находясь в прострации.

Забираю из его рук пакет и медленно бреду на кухню. В голове продолжают крутиться назойливые мысли. О нашем совместном прошлом, о странной реакции Ники на слова Воронцова, о том, что сейчас, по прошествии стольких лет, на те события смотришь совсем другим взглядом. Трезвым, анализирующим, без эмоций. И многое начинает выпадать из логической цепочки.

Например, неожиданное бегство той, которая раньше ногтями готова была впиться в лицо своего противника. Тем более после провокационного вопроса.

– Как ты себя чувствуешь? – вздрагиваю от голоса Дениса, который вибрирующими нотками проходит по моим нервам.

Я даже не заметила, что он шел за мной следом и сейчас почти вплотную стоит у меня за спиной.

– Хорошо. Горло немного начинает болеть.

– Чай с медом и в постель. Завтра куплю малину.

Я оставляю его комментарий без ответа, меланхолично выкладывая лекарства на стол. А после убираю их в подвесной шкаф. Подальше от детских глаз.

Я не хочу сейчас спорить и убеждать Дениса, что при необходимости могу сама купить все. А в излишествах типа малины, которой еще не сезон, нет никакой нужды. Все равно для лечения придется подключать что-то более существенное.