Не учите меня жить !

Прямо на Дэниэла он не смотрел, только злобно косился, когда тот смотрел в другую сторону. Стоило Дэниэлу повернуться, как папа быстро отводил глаза. Дэниэл чувствовал на себе недобрые взгляды и решил попробовать застичь папу врасплох. Он сидел, безмятежно потягивая пиво, и вдруг резко оборачивался к папе, который буравил его глазами. В следующее мгновение папа тоже отворачивался и с невинным, как у ангела, лицом потягивал свое пиво.

Это продолжалось несколько часов - так, во всяком случае, мне показалось.

Обстановка накалилась настолько, что, покончив с пивом, мы поспешно открыли бутылку виски.

Несколько раз, когда папа поворачивался к телевизору, чтобы нанести очередное оскорбление вещавшему с экрана политическому деятелю ("высунь-ка язык, чтобы мы увидели черную полосу посередке от этого твоего подлого вранья!"), Дэниэл принимался делать мне энергичные знаки, гримасничать, кивать головой на дверь, намекая, что нам надо выйти в другую комнату. Вероятно, в гостиную, чтобы завершить начатое в прошлый раз.

Я его игнорировала.

Наконец папа решил пойти спать.

К тому времени мы все порядочно напились.

- Ты что это, вздумал всю ночь у нас торчать? - спросил папа Дэниэла.

- Нет, - ответил тот.

- Ну, так и проваливай, - заявил папа, вставая из-за стола.

- Мистер Салливан, вы не возражаете, если я скажу Люси два слова наедине? - вежливо спросил Дэниэл.

- Возражаю ли я? - взвился папа. - После того, что вы тут вытворяли позавчера вечером, я еще как возражаю!

- Прошу прощения, - смиренно сказал Дэниэл, - и могу вас уверить: больше подобное не повторится.

- Обещаешь? - строго спросил папа.

- Честное слово, - торжественно произнес Дэниэл.

- Ну ладно, - смилостивился папа.

- Спасибо, - поблагодарил Дэниэл.

- Помните, я вам поверил, - грозя нам пальцем, заявил папа. - Больше никакого баловства!

- Ни в коем случае, - подтвердил Дэниэл. - Ни баловства, ни озорства, ни шалостей.

Папа взглянул на него с явным подозрением, будто раздумывая, не дурачат ли его, но Дэниэл сделал сверхчестное лицо, дескать, вы, мистер Салливан, можете доверить мне свою дочь.

Не вполне убежденный его спектаклем, папа пошаркал к себе.

Разумеется, я ожидала, что Дэниэл бросится на меня, как только за папой закроется дверь, и была крайне обескуражена, когда он этого не сделал. Я с нетерпением ждала, как буду защищать свою честь и потом весь вечер называть его извращением.

Но он совсем сбил меня с толку тем, что только нежно взял меня за руку и мягко сказал:

- Люси, я хочу поговорить с тобой об одном важном деле.

- Ах да, - язвительно отозвалась я. - О моей... хи-хи... квартире.

Как и всякая женщина, я понимала, к чему он клонит.

- Да, - кивнул он. - Надеюсь, ты не подумаешь, что я сую нос, куда не просят, - то есть именно так ты и думаешь, - но, пожалуйста, пока не отказывайся от нее.

Я очень смутилась: я действительно не ожидала, что он пожелает говорить со мной о моих жилищных проблемах.

- Но почему? - спросила я.

- Я прошу только об одном: не спеши туда, откуда потом не сможешь выбраться.

- Я и не спешу.

- Нет, спешишь, - возразил этот мерзавец. - Сейчас ты слишком расстроена, чтобы принять взвешенное решение.

- Еще чего, - пробурчала я, и глаза мои наполнились слезами.

- Вот, вот, - сказал он. - Посмотри на себя.

Может, кое в чем он был и прав, но сдаваться без боя не хотелось.

Я отхлебнула большой глоток виски и спросила:

- Но какой в этом смысл? Жить у папы и платить за пустую комнату?

- Может, через какое-то время тебе не захочется жить у папы, предположил Дэниэл.

- Не говори глупостей, - возразила я.

- Ну, вдруг, например, вернется твоя мама. Может, они с папой помирятся.

- Вряд ли, - хмыкнула я.

- Ладно, пусть, а представь: поехала ты в город, на последний поезд в метро не успела, а тратить тысячу фунтов на такси до Эксбриджа не хочешь? Разве не разумно иметь на такой случай комнатку в самом центре, на Лэдброк-гров?

- Но, Дэниэл, - безнадежно сказала я, - не будет больше никаких вечерних поездок в город. Эта часть моей жизни прошла. Еще виски хочешь?

- Да, пожалуйста. Люси, я за тебя беспокоюсь, - с озабоченным видом продолжал он.

- Не беспокойся, - разозлилась я. - И не надо делать такое лицо, я тебе не одна из... из твоих женщин. Очевидно, до тебя не доходит, как серьезно то, что произошло с моей семьей. Моя мать бросила моего отца, и теперь я полностью в ответе за него.

- Каждый день у кого-то матери бросают отцов, - возразил Дэниэл. - И отцы как-то справляются сами. Им вовсе не нужно, чтобы ради них дочери отрекались от всего и вели себя так, будто постриглись в монахини.

- Дэниэл, я хочу ему помочь, для меня это не жертва. И я должна это сделать, выбора у меня нет. Неважно, если по вечерам я больше не смогу ходить веселиться. Мне и так в последние месяцы жилось невесело.

Я чуть не прослезилась при мысли о собственной добродетели и дочерней преданности.

- Прошу тебя, Люси, повремени хотя бы месяц.

В отличие от меня, Дэниэл не особенно растрогался.

- А, ну ладно, - согласилась я.

- Это обещание?

- Допустим, что так.