Не учите меня жить !

Шарлотта - жизнерадостная, хорошо воспитанная девушка из приличной семьи в маленьком городке недалеко от Брэдфорда. В Лондоне она всего год и до сих пор пребывает в болезненном процессе поиска себя и своего места в жизни. То ли она все та же веселая, нахальная, но вполне благопристойная простушка из Йоркшира, которая заливается румянцем по пустякам и смешно округляет глазки при разговоре с посторонними, то ли роковая обольстительница-блондинка, каковой она становится, когда выпьет лишнего? Странное дело: когда Шарлотта начинает строить из себя соблазнительницу, волосы у нее действительно светлеют на пару тонов, а грудь как будто увеличивается минимум на один размер.

Бедняжке очень, очень трудно примирить столь противоположные стороны своей натуры. Когда она превращается в грудастую соблазнительницу, то потом несколько дней изводит себя попреками, и ее постоянными спутниками надолго становятся чувство вины, самоуничижение, презрение и ненависть к себе, страх наказания, отвращение к своему непристойному поведению.

За то время, что я с ней знакома, она слишком часто принимала горячие ванны.

Большая грудь и светлые волосы для Шарлотты просто несчастье, к тому же она несколько полновата, что тоже порождает массу предрассудков. Для людей вроде Шарлотты блондинка - бранное слово. Но я все равно очень ее люблю, она замечательный человек и полностью устраивает меня как соседка.

- Но хватит о ней. Ты о себе расскажи, - воодушевилась Карен. - Всю эту безумную историю о том, как ты собралась замуж. И поподробней, пожалуйста.

- Ни за что! Не хочу об этом говорить.

- Вот всегда ты так, Люси! Ну я прошу тебя!

- Ладно, только пообещай не смеяться надо мной и не жалеть меня.

Итак, я поведала Карен все, начиная с нашего визита к миссис Нолан с ее предсказаниями, о том, как Меридия получила семь с половиной фунтов, а Меган рассекла губу, а Хетти сбежала с братом Дика, и как Меган с Меридией разболтали всем, что я выхожу замуж.

Карен потрясенно слушала.

- Боже мой, - выдохнула она, - какой ужас! Ты огорчена?

- Есть немного, - неохотно согласилась я.

- Убить мало вашу Меридию! Ты ей этого так не оставляй. Но я поверить не могу, что Меган тоже в этом участвовала. Она всегда производила впечатление нормальной.

- Знаю.

- Наверно, это какая-то массовая истерия, - предположила Карен.

- Интересно, о какой еще истерии, кроме массовой, может идти речь, если за дело берется женщина с такой массой, как Меридия, - заметила я.

Карен засмеялась, но тут же согнулась пополам в приступе судорожного кашля.

В комнату вошла Шарлотта в бесформенном вязаном платье длиной почти до щиколоток, явно призванного играть роль власяницы.

- Ох, Люси! - воскликнула она, расплакалась и бросилась ко мне.

Я обняла ее как могла крепко, что довольно затруднительно, потому что Шарлотта выше меня сантиметров на двадцать.

- Мне так стыдно, - всхлипывала она. - Я себя ненавижу! Лучше б я умерла.

- Тише-тише, - успокаивала ее я. - Скоро тебе полегчает. Не забывай, вчера вечером ты много пила, а алкоголь провоцирует депрессию. Естественно, что ты чувствуешь себя подавленной.

- Правда? - спросила она, с надеждой глядя на меня.

- Честное слово.

- Люси, ты такая хорошая. Ты всегда знаешь, что нужно мне сказать, когда я несчастна.

Разумеется, знаю. У меня такой богатый собственный опыт, что грех было бы не поделиться знаниями, приобретенными кровью и потом.

- Никогда больше не буду пить, - пообещала Шарлотта с воодушевлением.

Я ничего не сказала.

- Люси, я вела себя ужасно, - каялась Шарлотта. - Я сняла блузку и танцевала в лифчике.

- В одном лифчике? - строго спросила я.

- Да.

- Без трусов?

- Ты с ума сошла, конечно, в трусах. И в юбке.

- Значит, все не так плохо, а?

- Нет, Люси, очень плохо. Подбодри меня, пожалуйста. Расскажи что-нибудь. Расскажи мне... погоди, дай подумать... расскажи, помнишь, как тебя бросил парень, потому что он влюбился в другого парня.

У меня екнуло сердце.

Но винить, кроме себя, некого. Я тщательно культивирую свою репутацию комической рассказчицы - по крайней мере, среди близких друзей - и с юмором повествую о собственных житейских трагедиях. Уже когда-то давно мне пришло в голову, что есть только один способ избежать превращения в трагический, достойный жалости персонаж - искриться остроумием и всех смешить. Особенно если шутить над собственными несчастьями и мелкими неудачами.

С тех пор надо мною никто не смеется, потому что я их всех опережаю.

Но сейчас я была на это не способна.

- Нет, Шарлотта, я не могу...

- Да брось ты!

- Нет.

- Ну пожалуйста! Только не забудь рассказать о том, как он заставил тебя коротко подстричься, а потом все равно бросил.

- Гм... Ладно, черт с тобой. Слушай.

И я как можно остроумней и веселей поведала Шарлотте историю одного из многих моих унизительных поражений в любви. Пусть прочувствует, что, как бы ни ужасна была ее жизнь, хуже моей все равно не придумаешь.

- Сегодня будет вечеринка, - сказала Карен. - Ты пойдешь?

- Нет, не могу.

- Не можешь или не хочешь? - проницательно спросила она. Карен шотландка и умеет задавать вопросы по существу.