Не удивительно, что Его называют Спасителем

услышит о Мессии? Много ли прошло времени с тех пор, как вы заявили, что Господь

делает «больше, чем мы просим или помышляем». (33) В случае с Фомой его логическое начало говорило «нет», и всё же он сказал, что

поверит, если сможет получить хотя бы малое доказательство. И Иисус, всегда такой

терпимый к нашим сомнениям, предоставил Фоме то, о чём тот просил. Он ещё раз

протянул навстречу ему Свои руки. О, как же удивлён был Фома. Он потрогал их

дважды, пал ниц и воскликнул: «Господь мой и Бог мой!» (34) Должно быть, Иисус, улыбнулся.

Он знал, что в случае с Фомой Он имел победившего сомнения. Так вот, каждый

раз, когда вы к верности добавите немножко воображения, перед вами предстанет

святой, т.е. тот, кто умрёт за веру. Взгляните на Фому. Легенда гласит, что он сел на

грузовое судно и отправился в Индию, где его убили, чтобы заставить прекратить

36

проповедовать о доме, приготовленном в мире, который настанет, и о друге, который

вернулся из страны мёртвых.

Свеча во тьме

Посмотрите, они похожи на друзей - тайных, - но тем не менее друзей. «Солдат, теперь можно снять Его. Я позабочусь о Нём».

Полуденное солнце высоко, а они молча стоят на холме. Сейчас здесь намного

тише, чем было утром. Толпа почти разошлась. Двое мошенников на крестах стонут, едва дыша, вот-вот умрут. Солдат прислоняет лестницу к центральному столбу, взбирается по ней и убирает кол, скрепляющий перекладину с вертикальной частью

креста. Два солдата рады, что работа сегодняшнего дня близится к завершению; они

помогают потому, что опустить кипарисовый крест и тело на землю - тяжёлая работа.

«Теперь осторожней,» - говорит Иосиф.

Пятидюймовые гвозди выдергиваются из крепкого дерева, освобождая

безвольные руки. Тело, служившее Спасителю, поднимают и укладывают на большой

камень.

«Он - ваш,» - говорит начальник стражи. Крест лежит в стороне, его вскоре отнесут

на склад, пока он вновь не потребуется.

Для двоих такая работа непривычна, но всё же руки справляются с ней проворно.

Иосиф из Аримофеи стоит на коленях в изголовии Иисуса и осторожно обтирает

израненное лицо, мягкой мокрой тряпицей смывая кровь, что запеклась ещё в Саду, а

потом при наказании хлыстом. Он смывает кровь от тернового венца, а покончив с

этим, плотно закрывает Его глаза.

Никодим раскатывает полотно, которое принёс Иосиф, и расстилает его на камне

рядом с телом. Двое еврейских церковных иерархов поднимают безжизненное тело

Иисуса и кладут на полотно. Теперь оно умащивается благовониями. Как только

Никодим касается щёк Учителя, чтобы втереть алое, чувства, до того сдерживаемые, прорываются наружу. На лик распятого Царя падает слеза. Никодим прекращает

работу, чтобы смахнуть другую. Со щемящей тоской пожилой еврей смотрит на этого

молодого Галилеянина.

Есть что-то немножко ироничное в том, что Иисуса хоронят не те, кто хвастался, что никогда не покинут Его, а эти два члена Синедриона, два представителя

религиозной партии, убившей Мессию.

Однако никто более этих двоих не был так многим обязан этому распятому

Христу. Многие были освобождены из глубоких ям рабства и болезней. Многие были

спасены из тьмы штреков порока и смерти. Но никогда не было штрека темнее того, из

которого были выведены эти двое.

Штольни религии.

Эти двое не станут пленниками никакой тьмы, где ловушки многочисленны, а

западни глубоки. Её подземное зловоние отдаёт духом благих намерений.

Бесконечный лабиринт её переходов забит заблудшими. На её тропах лужи пролитого

вина и лохмотья мехов.

37

Не хотелось бы оказаться там с неокрепшей верой. Юные сердца, задающиеся

вопросами, быстро черствеют в этой леденящей тьме. Любое свежее проникновение в

суть вопроса растаптывается в угоду преходящим традициям. Оригинальность

мышления

не

поощряется,

а

любознательность

душится.

Приоритеты

подтасовываются.

У Христа кроме жалящих слов упрёков не было ничего для тех, кто обитает в

таком мраке. «Лицемеры, - говорил Он о них. - Фигляры нечестивые! Творящие зло!

Буквоеды судейские... Приспособленцы без авторитета. Людишки мелочные! Вожди

слепые! Вы подобны гробницам побелённым... Змеи! Змеиное отродье!» Для Иисуса не

существовали те, кто из религии делает состязание, а религиозность доводит до

ярости милитариста. Этому нет места. (35)

Иосиф и Никоим устали, от того что видели раньше, а видели они только список

правил и инструкций, так часто сгибавших людей под своим невыносимым бременем.

Они часами слушали бессмысленные пререкания крючкотворов-законников. Они

носили мантии и сидели на почётных местах и видели, как выхолащивается Слово

Божье, как религия превращается в костыли для увечных.

Они хотели покончить с этим.

Это был изрядный риск. Высшее общество Иерусалима не собиралось особо

благосклонно взирать на двух своих религиозных деятелей, хоронящих какого-то

мятежника. Но для Иосифа и Никодима выбор был очевиден. В словах молодого

проповедника из Назарета звучала правда, никогда не слышанная ими во мраке их

религии. К тому же они предпочитали спасти души, а не шкуры.

Поэтому, медленно подняв тело, Никодим и Иосиф отнесли его в гробницу.

Поступая так, они зажгли свечу во тьме.