Не уймусь, не свихнусь, не оглохну

А с русской труппой просто завал. Сам он ничего не делает, не хочет. Иногда приходит, высказывает свое отвращение и уходит. В лучшем случае поговорит о сцене какой-нибудь.

24 мая 1993 г., Рим. Точнее, уже 25-е, потому что третий час ночи/

Вчера сыграли 24-е представление… Сколько спектаклей? Сколько репетиций? Развести трудно. Считается, что 27-го, 28-го, 1-го, 2-го и 3-го были спектакли и еще осталось 4-го, 5-го и 6-го, то есть три. Я не записывал подробно эти дни… даже программы не зафиксировал. Не знаю, насколько это необходимо. Были такие программы: «1-я — 6-я картины», «8-я сцена» в четырех составах, 7-я сцена (дубль) плюс 1-я сцена 2-го акта плюс часть экспромта.

В общем, все довольно неплохо. Некоторые из этих представлений были поживее, и публика весьма контактно существовала… Хороший прием в конце (хотя это и мелочь). Иногда провисало… Останавливалось все. В таких случаях Васильев «прикрывает» действие, вводит музыку, пение, пантомиму и т. д.

Но все это в конце концов не так важно. Все это пройдет и очень скоро закончится, так или иначе. А вот все, что касается нашей жизни… взаимоотношений, работы… все, что касается отношений Васильева и труппы (русской), вот это — катастрофа.

Невозможно, просто невозможно физически записать бесконечные его монологи… Говорит он бесконечно, бесконечно… по сути, только это и происходит все эти дни. И по вечерам, вернее по ночам, когда мы возвращаемся в гостиницу, эти монологи продолжаются, в такой же горячке, истерике. Так что иногда я вижу сумасшедшую картину… По ночному Риму движутся две уставшие фигуры, с сумками на плечах, и одна из них орет и трясется, размахивая руками, почти со слезами на глазах, на непонятном языке… Обалдевшие карабинеры сбавляют скорость, проезжая мимо, и долго смотрят на эту странную сцену… Не могу описать также и бессмысленность, абсурд каждодневного расписания… Т. е. никакого расписания просто нет! Нет вовсе! Трудно это представить. Главное, чтобы все торчали в театре — с утра до ночи… с 10.30… до 2-х, 3-х или 4-х ночи… Его жутко раздражает даже то, что нужно отпускать людей на обед… и он говорит об этом! Но уж ничего не может поделать с этим, ничего… (Замечу в скобках, что сам ест регулярно и капризно, как бы ненавидя этот процесс; но тем не менее Фая вовремя приносит ему обед, ужин и почти все время чай с печеньем, фрукты.)

Позавчера, когда репетировали ночью экспромт… опять же условно: «репетировали»: 90 % времени, конечно же, ушло на размазывание собственных студентов, дикое, безграничное размазывание, уничтожение… При этом все время повторяется: «Это все я устроил… вы думаете, это я вам..» и т. д. и т. д. Границ мерзостям, допустимости выражений, ну, не знаю, как сказать — просто не существует… Глупо об этом говорить, когда выискивается самое гнусное, самое невозможное… чтобы бросить в человека; мне иногда кажется, да не кажется, это так и есть, что часто он с трудом сдерживается, чтобы не ударить… Так вот, вчера ночью он просто не удержался и сказал (прохрипел) студентке своей: «Откуда в тебе столько г…?» При этом рядом стоят другие студенты — Игорь, Галя… Ну что тут еще говорить… Что?

4 июня 1993 г.

Четыре года. Да, они пролетели как один день, да, они тянулись бесконечно, как вся жизнь… Ужасно, тяжко бесконечно… Первый раз за эти годы я не на могиле твоей, Танюша… Горький день.

Итак, с Италией закончено. Слава богу, закончено. Закончено. Писать о последних днях, последних спектаклях не буду. Нет никакого желания, никакой силы… Дело затмилось чем-то другим… Ладно… Хватит. 6-го сыграли последний спектакль. Все, как и должно было быть, закончилось прекрасно. Большой успех! А ругательные статьи только подчеркивают высоту взахлеб хвалящих и прославляющих.

7-го и 8-го — свободные дни. 9-го — отъезд. 7-го вечером еще, конечно, была назначена встреча с шефом для разговора (общая). Потом (в 10 вечера) начался прием. Прощальная выпивка. Народцу собралось много. Довольно симпатичный вечер получился. Что-то мы подарили… сувениры и проч. муру. Итальянцы — актеры — несколько печальны, что естественно: конец проекта для них — неясное будущее. Из них по-настоящему одаренных не так много, хотя все ребята симпатичные и способные… а дальше… дальше — случай.

Анна Сацани, Литиция, Мирелла, Жозефина, Аксель (Бельгия), Дезире (Германия) и мужики: Джованни, Доминик (эти оба из Сицилии, и оба — лучшие), Ульдерико (Неаполь, комик), Маурицио, Даниель и Алессио Бергамо (переводчик, он тоже немного играл).

8-го весь день гуляли с Расой по Риму. Устали. Ездили на такси. Хороший тихий день. Единственный здесь в Риме. Васильев улетел (8-го) в Будапешт, затем в Париж. Народ отдыхал и расслаблялся. Когда мы около часа ночи, уставшие, подходили к нашей гостинице «Архимед» на via Mille, вывалила компания уже хорошо навеселе, еще куда-то желавшая лететь, ехать, гулять. Так что чуть и нас не завернули… Но все-таки усталость была сильнее, и утром рано мне нужно было подниматься, в 6. Собрал вещи и лег спать.

Труппа улетела сразу в Москву.