Не уймусь, не свихнусь, не оглохну

А моя маленькая группа (6 человек) едет иначе. Из Рима долетели до Праги (1,5 часа лету). Весь день здесь в Праге. И вечером уезжаем поездом в Москву (в 19.00). В Москве будем только 11-го в 10.00.

Прага — прекрасна. Бродим. Сидим в ресторанчиках и пьем пиво. Чудно. Только очень жарко.

9 июня 1993 г., Прага

Вылетели в 21.20. «Су-587».

В Шереметьеве все прошло нормально. Боялись перегруза и оплатили заранее 50 килограммов, оказалось, напрасно, осталось недогруза 60 килограмм. Васильев вылетел рейсом раньше на два часа, вместе со спонсором Юрием Крестинским.

Накануне отлета Игорь Попов заболел. В самые последние дни пытались установить точный диагноз, разыскивали нужных врачей, экстрасенсов и проч. Только сегодня утром окончательно выяснилось, что он не может ехать. Очень горько это. Он провожал нас в «Уране».

Выглядит, действительно, нехорошо. Мы поговорили в кабинете как-то спокойно, тепло, обнялись. Первый раз за все эти годы мы едем без него.

Последние дни перед отъездом, как всегда… тяжелые, скандальные. У Анатолия было несколько вспышек, подобных римским. Общая усталость у труппы.

Накануне была история с Ширяевой и Бородиной (не помню, описал или нет). Бородина осталась в Москве. Очевидно, с ней все ясно — вне театра. Это ее собственный выбор. Как актрису очень жалко. Талантливый человек.

Настроение в труппе очень неровное.

31 июля 1993 г., Москва-Токио

Не могу точно разобраться во времени. Мне казалось, что разница между Москвой и Токио гораздо больше должна быть… А получается всего пять часов… или что-то путаю пока… Разберусь.

Итак, прилетели по местному японскому времени — что-то около трех часов.

Долго возились с вещами (Рамиль оставил свою сумку у транспортера и т. д.).

Первые впечатления описывать не стану… невозможно. Чистота!! Везде и повсюду сверкающая, блистающая чистота. Такие же ясные, приветливые, доброжелательные лица… Женщины… Небесной миловидности все без исключения, и красивые и некрасивые.

Устроились на ночь в шикарной гостинице тут же в аэропорту «Нарита».

Бросили вещи, искупались и на скоростном поезде в город, то есть в Токио. Было уже чуть больше 6-ти вечера… Все открыто… Все блестит и сверкает. Немножко побродили, сдерживая охи и ахи, в поисках, где бы поужинать. Выбрали, конечно, нечто в национальном стиле. Всего за 1000 иен очень странно поели. Названия не излагаю, ничего не помню… Что-то этакое… Каждый день есть не стал бы. Хотя Васильев уверяет, что для него это самая лучшая еда. В большой деревянной тарелке много всего вместе, и мясное, и сладкое, и кислое, и макароны, и соусы… Холодный зеленый чай.

Потом на метро проехали куда-то еще дальше в центр. Не помню ни в одной столице мира такого количества световых реклам, такого заливающегося огнями радостного пространства…

Хорошо, что мало времени на прогулки, я утомляюсь, теряю смысл собственного движения и цель. Всякие мелочи… борцы кунфу с напомаженными волосами, сошедшие прямо с цветных литографий, две девочки процокали в кимоно, аквариум с фантастическими рыбками и проч. и проч. и проч. Ладно. Все это мимо, мимо, мимо. Опять в поезд, в гостиницу. Душ… Как приятно надеть свежее кимоно. Вот этого не ожидал. Гостиница дорогая очень, супер.

Ночью читал Библию на английском языке. К собственному удивлению, читаю легко.

Не могу сказать, что мечтал побывать в Японии или что меня тянуло сюда каким-то особым образом. Меня уже давно никуда не тянет (может быть, это печально, может быть, но это так, это правда), но вот приехал и очень доволен. Все мне здесь нравится, все! Глупо и восторженно нравится, по-мальчишески. Приятное чувство.

О деле позднее, в следующий раз напишу. Дел много, хлопот много в театре мелких и больших.

Сейчас не хочется.

I августа 1993 г., Токио

Расписание сегодняшнего дня: 7.30 — литургия (1,5 часа), 9.00 — завтрак, 10.00–14.00 — разбор, исправления и самостоятельная работа, 14.00–16.30 — обед, отдых, 16.30–20.30 — репетиция, 20.30–21.15 — ужин, 21.15–23.00 — репетиция.

Разошлись, конечно, в половине двенадцатого (т. е. несколько минут назад) актеры, но с техниками он еще остался в театре.

Из Токио летели до Тойамы чуть больше часа. На японской аэролинии летел впервые. Впечатляет. Особенно большие экраны в салоне, на которых видишь весь взлет и посадку через камеру, установленную в кабине пилотов. Фантастика. Уж сколько приходилось летать, но такую примочку вижу в первый раз.

В Тойаме сели в автобус и пару часов ехали в горы. Дорога-серпантин. Правда, хорошая дорога и максимум безопасности, все наиболее опасные места забраны металлическими каркасами.

Ехали все в хорошем расположении духа. Весело. Мир вокруг свеж, чист и прекрасен.