Не унывай!

Оба моих сына учились в музыкальной школе, притом у одной учительницы, Марлены Семеновны Фрадкиной, моей одноклассницы, мы даже сидели с ней за одной партой. Она была энтузиасткой, занималась с Сашей дополнительно дома, говорила, что мальчик очень талантлив, а у него действительно был абсолютный слух.

К ней ходил заниматься и Саня Фролов. Однажды, торопясь на репетицию, я нечаянно заперла в своей квартире Марлену Семеновну, своего Сашу и Саню Фролова. И им пришлось спускаться с седьмого этажа по пожарной лестнице. Но они это смело сделали! Моему сыну тогда было семь лет, а Сане – десять.

Музыкальную школу по классу фортепиано Саша не осилил, но стал заниматься с педагогом гитарой и совершенно замечательно играл.

В школе он учился трудно, мне приходилось делать с ним уроки. Он не любил заниматься. Потом признался: он думал, что в школу надо ходить не учиться, а общаться. Меня постоянно вызывали и отчитывали за его проказы. Поражала его богатая фантазия. Однажды меня вызвал директор, показал мне красную бархатную коробку из нашего дома и спросил: «Вам знакома эта коробка?» Я испугалась и ответила: «Да». Моя честность меня всегда подводила. «Тогда откройте». Я открыла. Там лежали баллончики для сифона. Я сказала, что сама давала ему деньги, чтобы они с друзьями пили газированную воду. «Вы знаете, что если бросить эти баллончики в костер, будет взрыв? Ваш сын хотел взорвать школу!» Я воскликнула: «Ай-ай-ай!», но внутренне подивилась изобретательности Саши. Уж не помню, ругала я его тогда или нет. Он тогда вообще увлекался взрывами и однажды чуть не потерял глаз.

Он и дальше удивлял своими фантазиями, и меня продолжали вызывать к директору. У него был друг, Юра Машин, очаровательный мальчик с белыми кудряшками и ангельской внешностью, но такой же отчаянный озорник, как и мой Саша. Приведу только один пример. Учительница математики Клавдия Степановна по прозванию Клавиша отличалась подозрительностью и однажды, когда они дежурили и вымыли все полы и доски, поставила им четверку.

– Ну Клавдия Степановна, мы так старались, поставьте пятерку!

– Нет, нет, хотите пятерку – мойте еще раз.

Все ушли, Машин и Миляев остались, собрали по школе весь мел, развели в ведре и вымыли белой водой весь пол, доску и парты. Утром разразился скандал.

– Кто это сделал?!

– Машин и Миляев, они дежурили.

– Как, Клавдия Степановна? Мы же вам сдали дежурство и ушли, вы сами нам четверку поставили.

Концов так и не нашли. Меня даже в школу не вызвали. Саша рассказал мне эту историю много лет спустя. По-моему, это готовый сюжет для «Ералаша».

Учился Саша неважно, зато в коридоре школы висел его большой портрет в костюме Кота в сапогах. Учительница французского языка Нина Петровна организовала в школе музыкальный театр. Они занимали первые места по Москве, ставили на французском языке спектакли «Магазин игрушек», «Кот в сапогах», басни Лафонтена. Я была у них режиссером, Нина Петровна, имевшая музыкальное образование, подбирала музыку и аккомпанировала. Саша играл главные роли – не потому, что он мой сын, просто он замечательно пел. Также он отвечал за постановочную часть. Красный плащ Кота я храню до сих пор.

А в Ванином классе мы поставили «Мастера и Маргариту», и Ваня играл Иешуа. Это было в десятом классе, он тогда заканчивал художественную школу.

Ваня учился в музыкальной школе по классу фортепиано. Однажды к нему подошел преподаватель по классу трубы и сказал: «Тебе надо играть на трубе!» Ване эта идея понравилась, и он начал учиться играть на альте.

В нашей семье вообще все любят музыку, а звук трубы всегда очень радует. Оказалось, что в Дзержинском Доме пионеров есть оркестр, и педагог из музыкальной школы порекомендовал туда Ивана. Руководитель этого оркестра Даниил Матвеевич играл на параде на Красной площади 7 ноября 1941 года в тридцатиградусный мороз.

Труба – дело дорогое. Сначала мы брали ее в музыкальной школе напрокат. В это время я снималась в телеспектакле «Из записок Лопатина». В главной роли был Валентин Гафт, а я играла машинистку. У меня было две-три фразы, я несколько раз плакала по сценарию, но присутствовала на сцене все время, и спектакль шел под стук моей машинки. А заплатили нам почти одинаково. Я мучилась этим, говорила Гафту: «Валя, это несправедливо, возьми у меня деньги!» Конечно, он их не взял и сказал: «Купи лучше что-нибудь ребенку. Он у тебя на трубе играет – вот и купи ему трубу!»

Как-то мы всей семьей ходили на концерт в Дом пионеров, и маленький Саша слушал выступление старшего брата с большим вниманием. Валерий научил его издавать звуки на огромной тубе, и не просто так, а по нотам. Однажды в «Современнике» был концерт по случаю какого-то праздника. Собралось много гостей, должен был выступать Михаил Жванецкий. И мы вышли на сцену семейным оркестром: Валерий играл на гитаре, я – на балалайке, Ваня на трубе, а Саше (ему было лет пять) взгромоздили на табуретку тубу, и он совершенно точно играл, попадая в ритм.