Не унывай!

Его жена Надя – кандидат биологических наук. Параллельно с основной работой они с Сашей трудились садовниками в детском парке и выращивали в оранжерее тысячи цветов. Сейчас, когда Саши не стало, Надя продолжает героически держать в порядке оранжерею, снова сажает цветы, но это становится все труднее. Недавно все высаженные семена съели крысы, она посадила во второй раз – но тут отключили воду (где-то лопнули трубы). Пока есть снег, она собирает его и носит в оранжерею. Надя, как и Саша, верующий человек, они венчались в церкви. Саша всегда говорил: «Надя – это мой ребенок». А я люблю ее, как родную дочку.

Наши собаки

Валерий, как и все мальчишки, в детстве мечтал о собаке. Но жили они довольно бедно, мама была строгая и собаку завести не разрешала. И вот наконец его мечта исполнилась, когда Ване было 10 лет, а Саше 3 года. У нас появился лохматый, очень сообразительный и лукавый метис, пес Пушок. Нам привела его невестка Юрия Завадского, она нашла Пушка на Чистопрудном бульваре. Пес подошел и подал ей лапу. Взять к себе в дом она его не могла – они уже держали трех собак, и те стали бы обижать нового члена семьи. Я с опаской взяла Пушка в дом – у меня никогда не было собак. Он сел в коридоре и начал чесаться. Я возмутилась: «Ах, он еще и блохастый!» Мои мужчины, испугавшись, что я его не возьму, быстро затащили пса в ванную, и я, заглянув туда, увидела две спины, мужа и старшего сына, – они наскоро мыли собаку.

Всю первую неделю Пушок не подавал голоса, мы даже решили, что он немой. Деликатно ел только из моих рук, причем в основном куски творожных сочников – такими объедками он, видно, питался около кафе на Чистых прудах, и мне пришлось покупать сочники. Потом осмелел, стал лаять и есть все, что дадут, но никогда не заходил в кухню – считал, что там едят только люди.

Спал Пушок под кроватью, под головой моего мужа. Когда нас не было дома, позволял себе поваляться на кроватях, но стоило нам прийти – мгновенно соскакивал. Он был прекрасным сторожем, и я спокойно оставляла детей дома с ним.

Однажды я приехала с гастролей, а Валерик, Ваня и Пушок вышли меня встречать. И я даже сначала их не узнала, такие они худые, все трое! Просто три скелета… Я ахнула: «Как же так, что же вы ели? Я же вам деньги оставила!» И сын мне рассказал, что они разбивали в глубокую тарелку три яйца, солили и крошили туда хлеб. И все! А собака, говорю? «Вот хлеб когда черствел, мы ей сухарики кидали, она за ними под потолок прыгала, даже если они заплесневелые…»

Как-то раз я была на спектакле, а дети остались дома одни и легли спать. И когда я вернулась и заглянула в их комнату, то увидела только Ваню, а на Сашиной кровати на спине лежал Пушок – лапы на одеяле – и храпел, причем вид у него был точь-в-точь как у волка из «Красной Шапочки», съевшего бабушку. А Саши нигде не было видно. И мне представилось, что Пушок съел Сашу и занял его место! И я завопила: «Валерик, Пушок Сашку съел!» Муж снисходительно-медленно вошел в комнату, не веря мне. Пушок тут же стрелой выскочил вон. А Валерик, осмотревшись, нашел Сашку в Ваниной кровати, между стеной и Ваней – они читали вместе, да так и уснули.

А мне являлись такие фантастические страхи. Что делать – артистка…

Пушок был охотником по натуре, и с ним все время возникали проблемы. В деревне Шишкино под Тарусой, где мы купили участок, он гонял кур, и как мы его ни уговаривали, нет-нет – да и схватит курицу. Приходилось привозить соседке Наде цыплят из Москвы. Однажды мы с ним пошли за молоком на другой конец деревни. Там в корыте плавали утки, и каждая была привязана за ногу. Что тут началось! Пушок с лаем бросился на них, утки попытались взлететь, просто кошмар! Я схватила его за ошейник, и мы бежали до самого дома.

Как-то мы большой компанией ездили на могилу Паустовского. С нами был академик Леонид Келдыш с сыном. Пушок оставался караулить. Возвращаемся, я вхожу в темный дом (электричество мы тогда еще не провели) и не могу понять, в чем дело: по комнате плавают белые перья! А Пушок вдруг встал на задние лапы – как будто оправдывается. И я поняла, что он опять задрал курицу. Поискала и нашла за печкой курицу – живую, но с вырванным куском спины. Начала ругать Пушка, а он все время становился на задние лапы. Тогда я вышла к друзьям и говорю: «Ну все, теперь соседи точно повесят нашего Пушка…»

Стали все вместе думать, как быть. Ничего в голову не приходит. Сын Келдыша все время искал свой плащ, который висел на руке его отца, – но этого никто не видел, все были заняты. Жена Келдыша говорила, что спину курицы надо помазать календулой, а если не поможет – закопать ее.

Мы вспомнили, что по дороге на могилу Паустовского паром вдруг встал посередине реки – ни туда ни сюда. Кто-то предложил дать паромщику бутылку водки, и это помогло! Но водки у нас не было.