Читаем «Не верь разлукам, старина…» полностью

Однажды весной вдохновеннойВ одной из московских квартирСобрались совсем не худые спортсмены,И речь у них шла про Памир:Аркаша, Алеша, Юраша, КлимашаИ самый увесистый я.Отправлены разные грузы,И ошский базар взял нас в плен:Шурпа, помидоры, лепешки, арбузы,Салол с белладонной, пурген…Аркаша, Алеша, Юраша, КлимашаИ самый усидчивый я.Окончился путь некороткий,Гора перед нами встает.Присутствие чая, отсутствие водки —Да разве тут трезвый взойдет?!Аркаша, Алеша, Юраша, КлимашаИ самый задумчивый я.Мы вышли, отбросив сомненья,Таща рюкзаки по жаре.У каждого было особое мненье,Как лезть нам по этой горе.Аркаша, Алеша, Юраша, КлимашаИ самый настойчивый я.Один уронил общий спальник —Он в пропасть летел, как топор;Другой молотком зашарашил по пальцу —Но всех вместе радует спорт:Аркашу, Алешу, Юрашу, КлимашуИ даже, представьте, меня!И были, сказать откровенно,Помянуты в трудных местахИ белые горы, и дикие стены,И общество наше «Спартак»Аркашей, Алешей, Юрашей, КлимашейИ самым воспитанным мной.С горы мы пришли с синяками,Тут жены нам «радио» шлют:С такими, как вы, говорят, долбакамиПускай уж другие живут —С Аркашей, Алешей, Юрашей, КлимашейИ с самым порядочным мной.Мы приняли это как вызов,Решили, что всё — нам пораОстаться под видом обычных киргизовИ лазить всю жизнь по горам.1978, Памир<p>Непогода в горах</p></span><span>Свечка темно горит,Дождик в окно стучит,Лето — сплошной обман,В соснах висит туман.     Непогода в горах, непогода!     В эту смену с погодой прокол,     Будто плачет о ком-то природа     В нашем лагере «Узункол».     Нам-то что? Мы в тепле и в уюте     И весь вечер гоняем чаи.     Лишь бы те, кто сейчас на маршруте,     Завтра в лагерь спуститься б смогли.Врут все мои друзья,Что, мол, придет рассвет,Что, дескать, есть края,Где непогоды нет.     ПрипевИ не пробьет тех тучСолнца густая кровь,Их лишь разгонит луч,Луч тот — твоя любовь.     Непогода в горах, непогода!     В эту смену с погодой прокол,     Будто плачет о ком-то природа     В нашем лагере «Узункол».     Нам-то что? Мы в тепле и в уюте     И весь вечер гоняем чаи.     Лишь бы те, кто сейчас на маршруте,     Завтра в лагерь спуститься б смогли.1978, альплагерь «Узункол»<p>Цейская<a l:href="#n17" type="note">[17]</a></span><span></p>
Перейти на страницу:

Все книги серии Азбука-поэзия

Время, бесстрашный художник…
Время, бесстрашный художник…

Юрий Левитанский, советский и российский поэт и переводчик, один из самых тонких лириков ХХ века, родился в 1922 году на Украине. После окончания школы поступил в знаменитый тогда ИФЛИ – Московский институт философии, литературы и истории. Со второго курса добровольцем отправился на фронт, участвовал в обороне Москвы, с 1943 года регулярно печатался во фронтовых газетах. В послевоенное время выпустил несколько поэтических сборников, занимался переводами. Многие стихи Леви танского – «акварели душевных переживаний» (М. Луконин) – были положены на музыку и стали песнями, включая знаменитый «Диалог у новогодней елки», прозвучавший в фильме «Москва слезам не верит». Поворотным пунктом в творчестве поэта стала книга стихов «Кинематограф» (1970), включенная в это издание, которая принесла автору громкую славу. Как и последующие сборники «День такой-то» (1976) и «Письма Катерине, или Прогулка с Фаустом» (1981), «Кинематограф» был написан как единый текст, построенный по законам музыкальной композиции. Завершают настоящее издание произведения из книги «Белые стихи» (1991), созданной в последние годы жизни и признанной одной из вершин творчества Юрия Левитанского.

Юрий Давидович Левитанский

Поэзия
Гармония слов. Китайская лирика X–XIII веков
Гармония слов. Китайская лирика X–XIII веков

Лирика в жанре цы эпохи Сун (X-XIII вв.) – одна из высочайших вершин китайской литературы. Поэзия приблизилась к чувствам, отбросила сковывающие формы канонических регулярных стихов в жанре ши, еще теснее слилась с музыкой. Поэтические тексты цы писались на уже известные или новые мелодии и, обретая музыкальность, выражались затейливой разномерностью строк, изысканной фонетической структурой, продуманной гармонией звуков, флером недоговоренности, из дымки которой вырисовывались тонкие намеки и аллюзии. Поэзия цы часто переводилась на разные языки, но особенности формы и напевности преимущественно относились к второстепенному плану и далеко не всегда воспроизводились, что наносило значительный ущерб общему гармоничному звучанию произведения. Настоящий сборник, состоящий из ста стихов тридцати четырех поэтов, – первая в России наиболее подробная подборка, дающая достоверное представление о поэзии эпохи Сун в жанре цы. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Коллектив авторов

Поэзия
Лепестки на ветру. Японская классическая поэзия VII–XVI веков в переводах Александра Долина
Лепестки на ветру. Японская классическая поэзия VII–XVI веков в переводах Александра Долина

В антологию, подготовленную известным востоковедом и переводчиком японской поэзии Александром Долиным, вошли классические произведения знаменитых поэтов VII–XVI вв.: Какиномото Хитомаро, Ямабэ Акахито, Аривара Нарихира, Сугавара Митидзанэ, Оно-но Комати, Ки-но Цураюки, Сосэй, Хэндзё, Фудзивара-но Тэйка, Сайгё, Догэна и др., составляющие золотой фонд японской и мировой литературы. В сборник включены песни вака (танка и тёка), образцы лирической и дидактической поэзии канси и «нанизанных строф» рэнга, а также дзэнской поэзии, в которой тонкость артистического мироощущения сочетается с философской глубиной непрестанного самопознания. Книга воссоздает историческую панораму поэзии японского Средневековья во всем ее жанрово-стилистическом разнообразии и знакомит читателя со многими именами, ранее неизвестными в нашей стране. Издание снабжено вступительной статьей и примечаниями. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Коллектив авторов

Поэзия
В обители грёз. Японская классическая поэзия XVII – начала XIX века
В обители грёз. Японская классическая поэзия XVII – начала XIX века

В антологию, подготовленную известным востоковедом и переводчиком японской поэзии Александром Долиным, включены классические шедевры знаменитых поэтов позднего Средневековья (XVII – начала XIX в.). Наряду с такими популярными именами, как Мацуо Басё, Ёса-но Бусон, Кобаяси Исса, Мацунага Тэйтоку, Ихара Сайкаку, Камо Мабути, Одзава Роан Рай Санъё или инок Рёкан, читатель найдет в книге немало новых авторов, чьи творения украшают золотой фонд японской и мировой литературы. В сборнике представлена богатая палитра поэтических жанров: философские и пейзажные трехстишия хайку, утонченные пятистишия вака (танка), образцы лирической и дидактической поэзии на китайском канси, а также стихи дзэнских мастеров и наставников, в которых тонкость эстетического мироощущения сочетается с эмоциональной напряженностью непрестанного самопознания. Ценным дополнением к шедеврам классиков служат подборки юмористической поэзии (сэнрю, кёка, хайкай-но рэнга), а также переводы фольклорных песенкоута, сложенных обитательницами «веселых кварталов». Книга воссоздает историческую панораму японской поэзии эпохи Эдо в ее удивительном жанрово-стилистическом разнообразии и знакомит читателя с крупнейшими стихотворцами периода японского культурного ренессанса, растянувшегося на весь срок самоизоляции Японии. Издание снабжено вступительной статьей и примечаниями. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Александр Аркадьевич Долин , Антология , Поэтическая антология

Поэзия / Зарубежная поэзия / Стихи и поэзия

Похожие книги

Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, но были и «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи, и, конечно, песни – они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. В книге наиболее полно представлены стихотворения, песни, поэмы любимого многими поэта.

Роберт Иванович Рождественский , Роберт Рождественский

Поэзия / Лирика / Песенная поэзия / Стихи и поэзия