Не возвращайся

И я вдруг подумала, что примерно так же происходило и у нас, и началось все с каких-то мелочей. Возможно, я их сейчас и не вспомню, но они точно были.

– Так что? Поговорим?

Я не могла. Да, я ужасно хотела выпалить ему про его любовницу, про его смски, про его уходы из дома. Про то, что, скорее всего, жил у нее этот год, раз квартиру продал. И не могла. Это как признать собственное ничтожество, выглядеть жалкой в его глазах, изначально самой рассказать, что он предпочел мне другую. Я не могла. Наверное, это было моим личным барьером. Либо он узнает сам, либо пусть все это останется в прошлом. Да, я тоже хотела забыть. Особенно сейчас. Когда он снова вернулся к нам. Я очень хотела перечеркнуть это проклятое прошлое. И мне было страшно. Страшно, что он узнает и захочет узнать о ней больше. Захочет ее увидеть… Мне казалось, еще раз я это не переживу.

– Мне нечего тебе рассказывать. Я уже все сказала. Мы последнее время не ладили. Ссорились постоянно. Последний раз поругались, и я вспылила, выставила твои вещи за дверь, а ты ушел и уже не вернулся.

Кирилл вдруг расхохотался. Так громко, что у меня его смех зазвенел в ушах.

– Я сказала что-то смешное?

– Здесь все смешно от начала и до конца, – шагнул опять ко мне и резко схватил за локти, – ты мне лжешь. Постоянно и нескончаемо лжешь, я не знаю, на черта тебе это нужно, но ты не договариваешь. Давай! Исповедуйся! Что я сделал?! Убил кого-то? Украл что-то? Бил тебя? Что я, блядь, сделал? Я в последний раз спрашиваю. Потом я сам все начну узнавать. И не дай Бог, я узнаю что-то такое о тебе, что мне не понравится!

– Обо мне? – теперь рассмеялась я, – Узнавай. Мне больше нечего добавить.

– Отлично. Значит, сам.

Так же резко отпустил меня и направился к двери.

– Ты куда?

– В банк, восстанавливать свои кредитки, я сегодня получил паспорт на почте, – обернулся, увидел, как я подняла сумочку с пола, и как отрезал, – я сам справлюсь.

Хлопнул дверью магазина, а я вздрогнула и прижала руки к щекам. Конечно, справится. Он всегда прекрасно справлялся сам. Это я без него с ума сходила, а у него все было отлично этот год. Он даже видеть меня не хотел. Словно всю жизнь мечтал избавиться, и когда подвернулся такой случай, просто воспрял духом, зажил, вдохнул полной грудью. Вот что меня убивало все это время… Наверное, я хотела знать, что ему этот развод так же болезненен, как и мне, а оказалось, что я одна горю в адском пекле. Вот и сейчас посмотрел на меня, как и когда-то. Отчужденно, холодно. Отталкивая обратно в прошлое, о котором я так неосторожно позволила себе забыть, задыхаясь в его объятиях всего лишь какие-то полчаса назад.

Я заглянула в сумочку, достала сотовый, увидела несколько пропущенных звонков от свекрови и от девушки Олега. Она оставила смску насчет похорон.

Как некрасиво получилось, мы даже не зашли к ним. А ведь они с Кириллом дружили, и Олег много сделал для него. Я написала ответную, что мы обязательно будем завтра, и села в машину. Ужасно хотелось набрать Кирилла, но я сдержалась, бросила сотовый на сидение и повернула ключ в зажигании.

***

Я заметила ее сразу. Каким-то шестым чувством поняла, что это она. Коротковолосая блондинка у новенькой блестящей «Тойоты» серебристого цвета. Облокотилась задом на капот и руки на груди сложила. Каблуком сапога в покрышку уперлась так, что черные джинсы обтянули стройное бедро. Наверное, именно такой я ее себе и представляла. Именно такой должны быть любовницы, на которых меняют старых и потасканных жен. На вот таких вот ярких экзотических бабочек. Трясти начинало откуда-то издалека. Отголосками. Этого я боялась, когда не сказала ему? А вот и мои страхи во плоти. Сами заявились ко мне. Со всей наглостью, присущей ее возрасту. Оказывается, это не просто больно, а это адски больно – увидеть вот так близко ту, на кого тебя променяли.

Я припарковалась и мысленно заставила себя успокоиться. Сосчитать до десяти и выйти из машины. Я ведь могу ошибаться. Но нет, я все же не ошиблась. Блондинка оттолкнулась от капота и тут же пошла ко мне, засовывая руки в карманы удлиненного кожаного плаща. Я старалась на нее не смотреть, достала сумочку с соседнего сидения, сунула в нее телефон, пиликнула сигнализацией. Демонстративно прошла мимо нее, чувствуя, как напряглось все тело, и сердце не просто колотится, оно дергается в каких-то судорогах и сжимается так сильно, что, кажется, от напряжения дергается каждый мускул на теле.

– Евгения?

Медленно обернулась, глядя в наглые голубые глаза и поправляя ремешок сумки на плече. Больше всего я сейчас не хотела, чтоб она поняла, как мне больно и как я нервничаю.

– Евгения Павловна. А мы знакомы?

Она жует жевательную резинку и осматривает меня с ног до головы. Может быть, мне стоило начать нас мысленно сравнивать, но я не стала. Зачем? Если и так понятно, что сравнение для меня не лестно. И она это тоже поняла, потому что волосы поправила и усмехнулась.