Не возвращайся

Дьявол, она любит моего мужа! Любит!!!

Меня стошнит сейчас!

— Мам, — Лика прижалась ко мне, — ты проходи, да? Ты же точно останешься? Инна, спасибо что помогли, но можно мы с мамой и папой останемся? Не обижайтесь, пожалуйста.

— Да, конечно, малыш, сейчас соберусь. Паш, — Инна снова наклонилась над Пашей…

У него ладонь в кулак сжата. Не оборачивается, не здоровается. Стыдно? Хочет, чтобы я ушла?

Как унизительно. Я снова теряю себя, и дочь… да, есть выбор, но я не могу оставить её с отцом. Я приехала поговорить, попросить, не давить. Но сейчас, если надо, я надавлю, заберу Лику — нечего ей делать в этой квартире.

— Лика, пойдём-ка на минуту выйдем, — я развернулась, руку дочки не выпустила, подтолкнула её к выходу.

Может, даже силой потащила, не знаю. Все силы сосредоточила на том, чтобы не закричать. Даже лицо плывёт, чувствую, что маска на нём не держится, оно перекошено.

— Ася, — прохрипел Паша вслед. — Ась.

Пошел ты!

— Мам. Ну, мам.

— Лика, ты должна уехать со мной! Ты же понимаешь. Можешь обижаться на меня, но мы прямо сейчас поедем домой. А папа пусть приезжает и навещает тебя, — последнюю фразу я сказала громче, чтобы перебить воркование из кухни, которое я слышать не хочу.

— Мам, ты что? Я думала, ты останешься.

— Мы обе не останемся! Лика, не заставляй меня всё озвучивать, — взмолилась я. — Пожалуйста, давай уедем, родная.

Достаточно с меня. Ну достаточно же! Я растоптана!

— Ася, Лика… Инн, хватит, — услышала Пашин голос и скрип стула.

— Лика, идём, — потянула дочку к выходу.

— Мам, Инна — она же доктор. Папа болеет, она помогает, но она… мам, она, кажется, влюблена в папу, — Лика уперлась, ноги выпрямила, идти не желает, и шепчет, оглядываясь. — Мы должны быть с папой рядом. Я и ты. Ты должна!

Болеет. Доктор Инна. Совместный завтрак, прикосновения. Халатик из секс-шопа где валяется? Что за игрища в доктора и пациента?

Отвратительно!

— Папа поправится и без нас. Тётя доктор ему поможет. Лика, мне на руках тебя вынести? Я тебя здесь не оставлю, — повысила я голос.

Истерично и надрывно. Слишком истерично, но у меня душа кровоточит, я задыхаюсь, еще секунда — закричу, и остановиться не смогу, разум теряю, кажется.

— Ася, — Паша не вышел, а… вывалился из кухни. — Ты что творишь? Инна, — рявкнул он и пошатнулся, — уйди, пожалуйста. Извини, но уйди. Я в норме.

Лика вырвала свою ладонь из моей со слезами, к Паше кинулась, обняла его.

— Всё хорошо, принцесса, — хрипло произнес Паша.

А я… я оседаю по стене. Перед глазами лицо мужа — серое, еще более острое, чем позавчера.

Всё хорошо — так он сказал?

Нет. Всё плохо. Очень.

Господи… Паша!

Глава 33

— Анастасия, что с вами? Дурно? Паш, — услышала я женский голос, а затем и ноги увидела — изящные, с тонкими щиколотками и узкими ступнями, — твоей бывшей плохо, я могу помочь и…

— Я сам. Оставь нас, пожалуйста.

Мне бы подняться, а я сидеть у стены продолжаю — ноги не держат, я их не чувствую даже.

Перед глазами Пашино лицо. Заострившееся, бледное. Вернее, красок много, но они нехорошие: синева под глазами и под скулами, неприятная желтизна излишне обострившихся скул, а губы… когда я в старших классах училась, было модно тональником их мазать вместо помады, и сейчас Пашины губы именно так и выглядят — будто плотным тональным кремом покрыты, тем который еще и сушит. А его фигура… Боже.

Боже мой!

Я не слышала, как Инна вышла. Не знаю, ушла ли она вообще, но мимо меня проходила точно. Только Пашу вижу, и Лику, всхлипывающую, к отцу прижимающуюся, на меня как на врага смотрящую.

— Лика, родная, не плачь, — схватилась за стену, и с трудом, но смогла подняться. — Паша… Паш… что с тобой?

Он не ответил. Лике что-то успокаивающее нашептывает, гладит её, Лика кивает, но продолжает всхлипывать. Паша всё шепчет ей что-то, шепчет, и… пошатывается. Вижу — еле стоит.

Болеет. Да, Лика говорила что-то о том, что Паша болеет, а Инна — врач. А я-то решила, что это стандартная отмазка для ребёнка, заставшего незнакомую женщину в квартире отца.

— Лика… Паш, Паша! Ты в аварию попал? Вирус подхватил? Что с тобой? Лика, маленькая, не плачь, я не стану тебя силой увозить. Прости, моя хорошая, не плачь.

Лика перестала всхлипывать, и, наконец, посмотрела прямо на меня. Как и Паша.

У него капилляры полопались, глаза красные…

— Авария, вирус? Ты серьёзно, Ась?

— Мам, ты что такое говоришь? Вот что ты говоришь? — закричала вдруг дочка, а я головой замотала, то ли отряхиваясь, то ли безмолвно говоря: «Нет».

Мне страшно. Необъяснимо страшно сейчас. Тело немеет, меня к земле притягивает словно пьяную.

— Доча, иди к себе. Оставь нас с мамой наедине.

— Почему мама так говорит? Она же знает! Я не понимаю, пап…

— Всё хорошо будет, родная. Иди к себе. Пожалуйста, дай нам поговорить. Закройся, включи музыку, успокойся. Мы позовём тебя позже. Иди.

Паша отстранился от дочки, Лика постояла пару секунд, и медленно пошла вглубь квартиры. А Паша — ко мне. И пока он подходил — медленно, я снова на пол оседала — тоже медленно.