Не возжелай мне зла

Я вздрагиваю и просыпаюсь, сжавшись в комок от страха. Сощурившись, вглядываюсь в темноту, пытаюсь увидеть, что не так со странными тенями, заполняющими незнакомый мрак, – огромными, почти неразличимы ми, незнакомыми, призрачными очертаниями, выступающими из темноты, разрастающимися и медленно подплывающими ко мне. И вдруг вспоминаю, что я не у себя в спальне, а в номере гостиницы, вместе с Робби и Лорен, и нам ничто не угрожает. Я несколько раз моргаю, чтобы определить, что это за чужие тени: ага, это комод, вон там огромное бюро с телевизором и мини-баром, буфет, кровать, в которой спит Робби.

Пульс перестает бешено биться, успокаивается. Я сажусь, прислоняюсь к спинке кровати. Шея болит, вывернутая под неестественным углом. Я осторожно шевелюсь, чтобы не разбудить крепко спящую рядом Лорен. На часах возле кровати светится цифра: 4:16. Я проспала не больше двух часов, но чувствую себя свежей и отдохнувшей. В голове роятся мысли, выстраиваются в логические цепочки. На первый взгляд кажется, что выводы мои неестественны, притянуты за уши, но это как посмотреть… С другой стороны, мои умозаключения чуть ли не идеальны. Робби еще совсем молод, повидал мало, вряд ли у него есть серьезные враги. Тем более Лорен. Фил с нами уже не живет… Значит, остаюсь я.

Перед глазами стоит абсурдное слово «убийца», написанное красной краской, и я никак не могу избавиться от этой картины. Вижу ее и с открытыми глазами, и с закрытыми, мне от нее никуда не деться – вот он знак, нелепое, неестественное обвинение, от которого просто так не отмахнешься. Вдруг вспоминаю, что всего два часа назад я на короткое время погрузилась в странное состояние – полуявь, полусон, полувоспоминание, и сейчас понимаю, что нужно снова докопаться до мыслей, посетивших меня тогда, вытащить их на свет божий. Но не здесь, когда рядом мирно посапывает Лорен.

Осторожно вылезаю из-под одеяла, на цыпочках иду к двери в коридор, проверяю, закрыта ли задвижка, потом направляюсь в ванную комнату и неслышно закрываю за собой дверь. Пускаю воду. В изголовье ванны, на полке, выставлено несколько шампуней. Беру пластиковую бутылочку с ароматной пеной для ванны, составленной из смеси успокаивающих натуральных масел, капаю немножко в поток из крана. Ванна, довольно глубокая и длинная, набирается несколько минут, и все это время я стою, тупо уставившись в белую кафельную стену. Когда ванна почти полна, закрываю кран, раздеваюсь, аккуратно укладываю одежду на крышку унитаза. Такое чувство, будто я готовлюсь к событию огромной важности, особо не тороплю, не подгоняю этот момент, но и не оттягиваю его. Опускаюсь в ванну, с наслаждением впитываю в себя тепло, вода доходит до самой шеи. Пузырьки пахнут сандаловым деревом и корицей; это зимние запахи, они успокаивают нервы в жарком июне, ведь я знаю, что воспоминания, в которые я сейчас окунусь, суровы и холодны и чрезвычайно неприятны.

Нет, я не убийца, и все-таки однажды я убила человека. Эта мысль толкается изнутри, как толкается в чреве беременной беспокойный ребенок. Ее голос звучит все громче: «Ты. Ты единственный человек в семье, который убил другого человека. Ты – убийца». Снова и снова звучит голос истины, и теперь я чувствую, что остается только порыться как следует в памяти, повертеть воспоминание так и сяк, трезво и честно посмотреть на него, как бы ни было мучительно, чтобы ясно увидеть, может ли мое деяние быть причиной того, что кто-то подмешал Робби наркотики и расписал нашу стену.

Первым приходит в голову воспоминание восемнадцатилетней давности, оно прекрасно сохранилось в памяти. Возможно, оттого, что витало где-то во мраке сознания и я не прикасалась к нему. Психологи давно доказали, что точно и подробно воспроизвести в уме прошлые события чрезвычайно трудно. Мы склонны помнить не само событие, а скорее те подробности его, которые всплывали в голове, когда мы вспоминали его в последний раз. Как в игре в испорченный телефон, многие подробности теряются или искажаются. Мы крайне пристрастно относимся к собственным воспоминаниям, в нашем сознании существует инстинктивное желание изменить, преобразить их. Мы хотим, чтобы они вписывались в тот идеальный образ, который мы рисуем, когда думаем о себе. Сейчас, например, мне кажется, что я человек смелый, мужественный, значит, и тогда, в прошлом, я была такой.

Погрузившись по шею в теплую воду, ощущая пузырьки всем своим телом, я прокручиваю память назад сквозь время, извлекая из прошлого мельчайшую подробность, каждый взгляд, каждый поступок, каждый неверный шаг. Воспоминания мои безупречно чисты, нетронуты, незапятнаны временем, не искажены самообольщением. Истина предстает передо мной во всей своей ясности и строгости, она ничем не приукрашена и не будет приукрашена. Широко открытыми глазами я гляжу в прошлое.