Не время для человечности

Возможно, в какой-то из реальностей так все и было. Возможно, на мне кровь мириадов живых существ. Но после смерти я понял, как устроен мой мир, моя вселенная; я видел, как она закончится, к чему в итоге придет. Это существование в самой большой лжи, что только можно вообразить, и хуже этого я не могу представить ничего. Живые существа там рождаются не от других живых существ, а из черной и жирной субстанции, что образовывается в результате зацикленной смерти другого существа. Раз за разом человек умирает, порождая блестящее и непроглядно черное нечто, устремляющееся в потоке таких же чудовищ по всей вселенной, чтобы в какой-то момент из всего “увиденного” ужаса сформировать подобие жизни, существующее в омерзительном мире иллюзии счастья – счастья, определение которого этот “новорожденный” почерпнул из безумия, жестокости и аморфного, усредненного, безликого существования предыдущих особей. Я видел, как это случилось, из-за чего и из-за кого. А еще я знал, как этого можно избежать. Осталось лишь дождаться нужного момента цикла и, ну, воскреснуть. Точнее, попасть в то место и время, где я должен быть воскрешен.

И этот момент, наконец, наступил.

* * *

Человек, шагнувший из воронки, на несколько секунд задержался под ревущей стеной водопада, наслаждаясь ощущением, которого не испытывал уже довольно долго. Вода была чертовски холодная, но дарила свежесть и возвращала осязание материи. Впереди было немало важных дел, но на несколько секунд он мог позволить себе немного постоять под водопадом. Как только несколько секунд прошли, путник решительным шагом двинулся вперед, ища глазами, где бы подняться повыше – туда, откуда падали воды реки, и где ждал его собрат по несчастью, которому повезло чуть меньше. Этому без сомнения несчастному человеку предстояло запустить цепь событий, которые изменят столь многое, что от одной только мысли о том, что кто-то еще может знать о подобной возможности, путника пробивал пот куда более холодный, нежели низвергающиеся воды Леты, оставленные им позади. Путник знал этого человека, и даже больше – оба они пострадали в каком-то смысле из-за друг друга, хоть и опосредованно. Теперь же они друг другу помогут.

Путник нашел подъем и через какое-то время оказался посреди парка, чуть поодаль от водопада. Побродив какое-то время между деревьями, он наконец нашел то, что искал.

Второй лежал на холодной земле, его туловище и лицо укрывали опавшие листья, уже понемногу начинающие гнить. Путник откинул их с мертвого тела, усмехнулся при виде тонкой тетради, покоящейся на груди трупа, и лишь чуть поморщился при виде наполовину сгнившей улыбки, сквозь которую были видны почти все зубы. После увиденного в иных местах путника было очень сложно удивить чем-то неприглядным или вызвать отвращение. Так что дальнейшие действия дались ему не то чтобы с большим трудом.

Он быстро провел кончиками пальцев правой руки над ухом, слегка задев волосы, и на каждом пальце зажглось по яркому желтому огоньку. Ладонью он надрезал брюшную полость мертвеца – плоть поддалась легко, как масло раскаленному ножу. Проделав какие-то манипуляции со внутренностями, путник достал руку и тем же движением убрал разрез, после чего наклонился к разлагающемуся лицу и вдохнул в него жизнь. Из пустых глазниц полыхнул тот же яркий желтый свет, и уже через какую-то минуту оживший труп сидел на куче листьев и отхаркивал на них кровь. Когда шок и первые неприятные физические ощущения прошли, он поднял голову и увидел – бога, должно быть? Для него этот человек и был чем-то вроде бога. Во взгляде его читалось неописуемое удивление.

– П-первый? Это ты?

Первый молча утвердительно моргнул. Воскрешенный хлопнул себя по бритой голове.

– Они вернули тебя? Я был мертв? Как ты…

– Слишком много вопросов, друг. Давай я объясню все по порядку – что случилось после твоей смерти, и как я здесь оказался, и почему вернул тебя к жизни, и другие вещи, куда более важные и масштабные.

– Ну, я готов слушать. И сделать что угодно в уплату долга перед тобой.

Первый прищурился, наклонив голову.

– Даже если я скажу, что ты должен заставить одного человека сделать кое-что не очень хорошее с несколькими его, скажем так, подчиненными; что-то, я бы даже сказал, противоестественное самой природе реальности; если скажу что тебе придется стать отшельником, что ты потеряешь память на какое-то время, что должен будешь в нужный момент принять на себя удар, чтобы спасти другого?

– А это “кое-что нехорошее” – насколько оно оправдано?

– Я рад, что ты спросил. Не бойся, никто не пострадает – кроме, наверное, времени, оно ведь не слишком-то любит, когда его скручивают в петли, даже если это в его интересах. Я клянусь, что в итоге твои действия помогут остановить жернова ненависти, разомкнуть круг зла, жертвами которого, в числе многих прочих, стали я и ты. Сейчас тебе это кажется словами безумца, но, когда я все объясню – уверен, ты поймешь меня.

– Что ж, тогда ладно. Объясняй.

Первый коротко кивнул и уселся на землю, опершись спиной о широкий ствол раскидистого вяза.