Не время для человечности

– Это провал. Все потеряно, растрачено впустую, забыто, заброшено и списано в утиль. Закрываю все справочные вкладки в браузере. Удаляю наброски, которые никуда не впихнуть. Кое-как отредактирую, выкину и забуду навсегда.

– Что за упаднический настрой? Тебя огорчает, что ты не сумел превратить кучу мелких сюжетов в связное произведение, в итоге попытавшись скомпилировать все в эдакий сборник сюжетов и мыслей?

– Да, именно так, как ты сказал.

– Ага. И что дальше, попробуешь еще раз?

– Не вижу смысла. Как бы я ни тешил себя мыслями о том, что…

– Погоди, но разве смысл был не в самом процессе?

– Хрен его знает, я уже запутался, зачем и почему все делал.

– А я напомню. Тебе больше всего нравилось именно писать, рисовать сюжеты, строить миры, выдумывать героев и их отношения. Ну и что, что пока не получается так хорошо, как хотелось бы? Разве удовольствие куда-то пропало?

– Нет. Дело даже не в этом!

– Дело в том, что ты выбрал не очень стандартный формат. Так чего ж удивляться, что тебе нынешнему не нравишься ты двух-трехлетней давности? Наоборот, это нормально, это значит, что ты становишься лучше.

– Ой ли? Меня заботят не бедный слог, слабые диалоги и драматургия или профанская верстка – не сказал бы, что в этом плане я стал так уж искуснее за несколько лет; нет, загвоздка в том, что я не понимаю человека, написавшего это все.

– Ну да. Стыдно небось?

– Еще как. Я бы сейчас не смог сказать такое, что говорил тогда. Мне чужды цели, мечты и желания это человека, чужды и некоторые чувства и мысли. Да, я верю, что тогда я так чувствовал, не верил, что все может быть иначе, не верил, что какие-то вещи изменятся, что изменюсь я сам. Там даже где-то про это есть, уже не помню где.

– Ты говорил, что боишься момента, когда однажды то, чему ты уделил немало места в своем тексте, станет для тебя безразличным. Ты боялся безразличия, равнодушия, окончания той охренительно долгой болезни – так ты к ней привык. И что теперь, когда ты свободен? Мир рухнул, жизнь утратила смысл?

– Нет. В том и проблема, что ничего плохого не случилось. Понимаешь, все просто ушло без следа, словно бы ничего и не было. Словно не было этого человека, не было меня, будто я не жил! Но мне жаль, что мне не жаль. Как я и говорил, если все так преходяще – а за что тогда это ценить? Я именно это и предвидел. Мне плохо оттого, что мне не плохо, как бы странно ни звучало. Иногда я задумываюсь, а так ли все бесследно прошло? Хорошо ли то, что я изменился, как кажется, к лучшему? Я не понимаю того человека, но помню, что он чувствовал себя живым. Ему было хорошо, было плохо, было очень плохо, по-всякому бывало. Но он жил как горел, был на краю пропасти, ощущал всю радость и боль жизни – каждой частичкой, а я стал тем, кого он презирал, не понимал и боялся. Он тогда верил, что, если так случится – это будет конец жизни и начало существования, и из-за того, что так и случилось, что он не ошибся, и это произошло, я не могу отделаться от мысли, что он был прав и насчет того, что это на самом деле конец жизни.

– Получается, ты поставил мысленную ловушку для себя из будущего, угодил в нее и теперь не можешь поверить, что она существует только в твоей голове. Что-то все же не меняется.

– А может это только из-за того, что прошлое нам всегда кажется лучше настоящего?

– Может. Вспомни, сколько раз ты сам здесь говорил, что со временем все становится только хуже. Ты же знаешь, как работает эта механика памяти.

– Ну да, ну да, лучше запоминается что-то хорошее, а все плохое забывается.

– Главный вывод, который ты можешь сделать из этого: значит, было и хорошее, не так ли? И сразу за ним второй: значит, как бы хреново все ни складывалось в жизни, ты можешь быть уверен, что однажды будешь с теплотой и тоской вспоминать об этом времени, о том, что сейчас не замечаешь из-за кажущихся заслонившими все небо черных туч. А стоит просто оглянуться, и ты поймешь, что видишь только их, потому что лишь на них и смотришь.

– Пошлая банальщина, а приятно. Это что же, все идет к хэппи-энду?

– Смотря в каком настроении ты будешь, когда допишешь последние слова. Вот в этом обстоятельстве, кстати, кроется еще одна проблема – ты прыгаешь от сюжета к сюжету и от настроения к настроению, не выдерживая общий тон. Ну пиши ты рассказы, если пока не можешь осилить большую форму. Кто заставляет-то начинать сразу с этих твоих магнум опусов?

– Амбиции, амбиции.

– Терпения у тебя нихрена нету, а такие амбиции без терпения… Ладно, не буду опять плоскими трюизмами швыряться. Так а чем-нибудь конкретным ты будешь заниматься? Может, добьешься хоть чего-нибудь?

– Вот же ты несчастный тип. Смысл жизни не в том, чтобы чего-то добиться, стать лучше других, получить как можно больше и так далее.

– А в чем, рассказики в стол строчить?

– Не-а. Смысл в том, чтобы быть счастливым, ну или хотя бы получать удовольствие от жизни. Пока я получаю удовольствие от жизни – ты не можешь мне ничего сказать.

– Ну знаешь, вмазанный торчок тоже получает удовольствие.

– И в этот момент он объективно правее тебя, погрязшего в рутине и отчаянии.