Не встречайся с Розой Сантос

Здесь повсюду были растения – густые и пышные, даже несмотря на то, что росли в горшках. Морской бриз шевелил пальмовые листья, а в воздухе стоял сладкий кокосовый запах. Вдоль дорожки, по которой шествовала толпа гостей с фестиваля, пестрели открытые палатки, где продавали свадебный торт и шампанское. Люди спокойно шли мимо, словно все это лишь очередное фестивальное развлечение. Но этого не могло быть, ведь мы больше не в Порт-Корале! Солнце село, и вместе с ним пропала главная площадь нашего городка.

Я крикнула:

– Ксиомара! – И она повернулась ко мне, но продолжала двигаться спиной вперед, пощипывая струны своей гитары.

– Привет, Роза!

– Что здесь творится? – Я остановилась, но люди вокруг меня продолжали двигаться. – И где Мими?

Она слегка склонила голову в недоумении:

– Наверное, где-то тут. – И пошла дальше.

Может, я и в самом деле совсем не знаю собственную бабушку. Ведь Мими, которую я знала, никогда даже словом не обмолвилась о Кубе, а тут она повсюду, ошеломляет все мои органы чувств. Цвета, звуки, запахи… Музыка становилась все громче, пока, наконец, я не увидела впереди живое бьющееся сердце этого места, вокруг которого оживленно толпились зрители.

Ана стояла за своими конгами, позаимствованными у джазового ансамбля. Ее кудрявые волосы напоминали светящийся нимб, а улыбка была такой же яркой. Она выстукивала быстрый энергичный ритм, призывая других музыкантов – пожилых мужчин, которые сидели в кругу вокруг нее, – догонять ее.

Ксиомара, танцуя, вошла в круг и запела глубоким мощным голосом.

Джонас вывел Клару в центр круга под веселые выкрики толпы. Они не стали повторять заученные движения, а просто танцевали, кружась и покачиваясь, и, казалось, от них обоих сыплются искры. Мое ошарашенное выражение лица сменилось широкой ухмылкой.

Песня закончилась, но тут же по сигналу трубы началась следующая. На одном из стульев рядом с Аной сидел мистер Пенья и постукивал ногой, играя на трубе. А моя лучшая подруга светилась и хохотала от счастья. Каким-то чудом Мими даже ее отца уговорила сыграть. Но как – и главное, для чего – она вообще все это сделала?

Вдруг кто-то схватил меня за руку, раскрутил и вытащил в центр круга. Там я обнаружила себя в объятиях Бенни.

– Готова? – ухмыльнулся он.

– Почему меня все об этом спрашивают?

Я положила руку ему на плечо и принялась двигать бедрами в ритме заигравшей песни. Мы с Бенни сотни раз танцевали вместе на семейных вечеринках, и у нас это хорошо получалось. Он повел меня налево и повернул, а потом резко вернул в исходную позицию. Я выбросила из головы все вопросы и непонимание и полностью растворилась в музыке. Ритм подхватил меня, направляя мои движения. Бедра, стук сердца, дыхание. Это был тот язык, которым я владела в совершенстве, и всегда в нужном ритме я летела сквозь время.

Бенни снова меня раскрутил – кажется, у меня скоро закружится голова, – и я вдруг оказалась в других руках. Алекс посмотрел на меня сверху вниз и улыбнулся. Он снова выглядел как староста Рейвенкло. Он взял меня за руку, а другую аккуратно положил на талию чуть выше бедра.

– Привет, – замирая, сказала я. – Рада снова с тобой встре… танцевать.

Он рассмеялся. Смех Алекса раскатился между нами теплыми волнами, и его ладони сжались чуть плотнее. Он посмотрел на меня мягко и слегка волнуясь. Но все же стоял тут, собираясь со мной танцевать. Наверняка мое сердце сейчас светится в груди.

Музыканты заиграли медленнее, и мы двинулись чуть ближе друг к другу. Это было совсем по-другому, нежели танцевать с Бенни. Алекс сжал меня крепче.

– Свадьба прошла просто волшебно, – сказала я. Алекс согласно хмыкнул, и этот звук защекотал мое ухо. Он наклонился ко мне, и я уткнулась носом в его футболку. От него пахло жженым сахаром и мятой. Это одновременно и сводило с ума, и успокаивало. И вдруг, совсем неподалеку от нас, я наконец увидела Мими – она ждала у края танцплощадки. Я остановилась, и Алекс встревоженно посмотрел на меня. Но, увидев мое лицо, он обернулся. Я взяла Алекса за руку, и его грудь вздымалась и опускалась от волнения.

Мими стояла, глядя прямо на нас, пока мы подходили. Она была в темно-синем платье, и юбка слегка колыхалась на ветру. Я задумалась, что она сейчас в нас видит. Неужели я для нее по-прежнему «малышка Роза»?

И тут я наконец все поняла.

«Я бы так хотела показать тебе свой дом – наш дом. И я попробую».

– О, Мими, – выдохнула я, когда мы остановились возле нее. Я отпустила ладонь Алекса и схватила свою abuela за руку. Улыбка бабушки была совсем незаметной, но глубина ее чувств отражалась в глазах. Она заправила мои волосы за уши и нежно прикоснулась ладонью к щеке.

После прошептала по-испански:

– Мне стоило использовать свою боль лучше. Ты и твоя мать это заслужили.

Она убрала руку, и я почувствовала опустошение. У меня не было слов.

Мими посмотрела на Алекса. Я вытерла глаза и формально представила их друг другу:

– Мими, это Алекс. Алекс, это моя abuela.