Не выпускайте чудовищ из шкафа

– Думаете, все же убили?

Бекшеев снова обошел квартиру. А ведь вполне себе. Если убраться. И ковер заменить. Кровать, впрочем, тоже. Или хотя бы матрац, потому как пахло от него характерно.

Похоже, пил Барский много. Настолько, что организм не всегда удерживал в себе выпитое.

– А ты бы вот это все бросил? – Ник-Ник ткнул пальцем в пачку. – И вообще все-то. А Тьма кровь нашла.

– Почему Тьма?

Ник-Ник поглядел исподлобья, то ли оценивая, то ли решая, можно ли ему, Бекшееву, верить? А если да, то насколько.

– Потому что… они ночью на охоту выходили. От как темнота наступит, так и шли… Очень умела прятаться в темноте.

Ясно.

И все же. Бекшеев подошел к окну и подергал створку. Не открывается.

– Здесь обязан быть черный ход.

И таковой нашелся.

Как и дверь, ведущая из квартиры на узенькую темную лестницу. Спускался Бекшеев осторожно, потому как ступени были мало того что крутыми, так еще и неровными.

Пыль?

Нет, дом был приличным, а потому и черная лестница впечатляла чистотой. Вот только в воздухе витал едва уловимый аромат апельсинового масла.

Ник-Ник поморщился.

– Он здесь был.

– Барский?

– Возможно, что и он тоже. – Никонов держался наверху, и в тусклом свете – а лампочки тут были слабые, верно из экономии, – фигура его выделялась этаким размытым черным пятном. – Тот, кто его увел.

Два шага.

И пятно.

– Света мало, – пожаловался Бекшеев. – Пусть принесут фонарь какой, что ли?

Окон здесь не было. А вот фонарь доставили весьма быстро. Правда, толку стало немногим больше. Пятно. Круглое. Красное.

Кровь?

– Кровь, – с уверенностью сказал Ник-Ник, подсветив пятно фонарем. – И вон еще капля. Видишь, звездочки, но чутка смазанные?

Ответить бы резко, но…

Бекшеев смолчал.

– Стало быть, капали, когда кто-то шел. И судя по расстоянию, то ли капали очень быстро, то ли шел он очень медленно. – Ник-Ник поднялся и посветил вперед. – И еще… промежутки равные. Примерно. Стало быть, между шагами… да, если очень медленно. Нехотя. – И поглядел на Бекшеева, словно надеясь, что тот подтвердит догадку.

А что еще оставалось?

Похоже на то.

Допустим… допустим Барский не выпускал княжича, но видел кого-то, кто выпустил. Пригрозил… потребовал… денег?

Шкатулка та, в тайнике, она ведь тоже не безразмерная. А пополнить ее куда сложнее, чем опустошить. Тем паче Барский явно не привык себе отказывать в малом.

Мог ли он оскудеть?

Вполне.

Мог бы решить поправить дела?

Тогда… тогда логично, что он сам выпустил княжича. Или собирался, но не успел? Кто-то… кто-то пришел в участок. Ночью. Уже после того, как сам Бекшеев домой ушел. И Сомов.

И этот кто-то предложил Барскому замениться? Отпустил с дежурства?

А потом?

Потом тот утром вернулся и увидел пустую камеру? И понял все? И потребовал долю за молчание? А тот, второй, решил, что проще Барского убить?

Бекшеев потер лоб.

Хорошо. Даже если отвлечься, что Барский вернулся ночью и больше не уходил. Черная лестница? Вполне мог воспользоваться ею. И утром лакей подтвердил бы, что Барский не отлучался.

Ушел. Выпустил. Вернулся.

Все незаметно.

Ушел, собирался выпустить и наткнулся на кого-то другого в участке?

Тогда почему тот, другой, не убил там? Не свернул шею? В том же участке? Барский – военный, да, но сапер. А это все-таки иная специализация. И тому же Сапожнику он не противник.

Да и вариантов хватает.

Своим верят.

Своим позволят подойти на расстояние удара. А то и спиной повернутся. Почему было просто не сломать ему шею, как парню? Или нож в почку? Прийти. Убить. Уйти. А тут…

Кровавый след довел до улицы. И уже там, в тесном переулке меж двумя домами, оборвался. Небо заволокло тучами, и стало серо, темно. Еще и дождь посыпался мелкой трухой.

– Вот же ж… – Ник-Ник огляделся. – Тут ловить нечего.

И ведь прав.

– Почему его не убили в квартире? – спросил Бекшеев. – Или в участке? Это же проще.

Воняло. Гнилью. Помоями. Мочой. Всем тем, чем может вонять в подворотне.

– А хрен его знает. – Ник-Ник водил фонарем, но тот выхватывал лишь сизый воздух и нити дождя. – Может, понадеялся, ублюдок, что решат, будто сбежал Барский. С княжичем вместе.

– Тогда почему деньги оставил?

– Потому что не знал про деньги. И про прочее барахло.

Звучало логично. Это если бы сам Барский собирался, он бы точно не оставил драгоценности, не говоря уже о наличных. А если кто-то другой? Кто-то, кто очень спешил? Настолько, что совершенно не имел времени обыскивать чужую квартиру? Тем более большую и на диво захламленную.

– Хорошо. Тогда почему ваш Барский с ним вообще пошел?

– А пошел ли?

Бекшеев задумался.

Вырубили? Вынесли? Нет… он здоровый. И рост немалый, и комплекция, а за последние годы, надо полагать, поутратил форму. Так что нести такого не всякий сможет.

Медведь?

Не с его сердцем. Матушка ему строго-настрого запретила поднимать что-либо тяжелее пары килограммов. Реши он Барского стащить на горбу, сам бы и лег на той лестнице.

Ник-Ник? Сухопарый, с виду даже тощеватый, но это иллюзия слабости.

– Прикидываешь, мог ли я? – Ник-Ник осклабился. – Оно-то поднять мог бы, но тут лестница такая, точно навернулся бы… Не, думаю, иначе было.

– Как?

– Пистолет.