Не взывай к справедливости Господа

Кирилл, втиснув в приёмную щель несколько монет, выцедил из автомата горячий кофейный аромат и отошёл с бумажным стаканчиком в сторонку, дабы не расплескать себе на руки обжигающий напиток.

Вкус кофе напоминал отвар из пережженных желудей, которым мать его отпаивала в детстве, изгоняя донимавшую его диарею, а попросту, понос от избытка поглощаемых перезрелых соседских слив, сладких и с привкусом вина.

Вино они с другом, боязливо оглядываясь по сторонам, однажды попробовали на какой-то большой праздник: то ли на Покров, а то ли на зимнего Николу. Понравилось…

Назаров, скомкав опорожненный стаканчик, ловко метнул его в мусорную корзину, но, к сожалению, корзина была полна, и мятая пустышка, скатилась с этого Арарата под ноги человеку, стоящему за «мраморной» стойкой, и цедящему с наслаждением из ребристой толстого стекла кружки с желтоватой ватной пеной.

Пена была такой густой и говорила или о хорошем качестве пива, или о наличии в нём некоторого количества стирального порошка, – бывает и такое.

Кирилл наклонился поднять мятый стаканчик, но тут ему кто-то грубо перехватил шею, а его руки быстро оказались заломленными за спиной в холодном захвате наручников.

– Тп-р-ру, стоять!

Зловеще тихо обожгло дыханием ухо, и, распрямившись, Кирилл Семенович Назаров увидел обочь двух милиционеров, туго сжимавших ему локти.

Кирилл, желая освободиться, передёрнул плечом, но тут же почувствовал нестерпимую боль в ключицах. Заломленные за спиной руки вмиг оказались вздёрнутыми так, что запястья в наручниках очутились выше головы, и Назарова переломило пополам. Не было возможности даже повернуть голову.

– За что? – только и выдавил он.

Но ответа не последовало. Молодчики молча выдавили его в аварийный выход, возле которого стоял зелёный с голубой полосой дежурный УАЗик, и втолкнули Кирилла в железный кузов с маленьким зарешеченным окном.

Несмотря на только что прошедший ливень в машине было душно и сильно пахло то ли бензином, то ли алкоголем, смешанным с табачным дымом. То ли – и тем и другим.

Кабина водителя, в которую уселись молодцы в серой униформе, была отделена от Кирилла небольшой решёткой. За решёткой матово светилось стекло забрызганное тёмно-красной гадостью, похожей на запёкшеюся кровь.

Назаров несколько раз возмущённо прокричал туда о попрании элементарных прав человека на свою свободу, но в окне смутно проглядывали только мощные загривки и – ни слова в ответ.

Милиционеры переглянувшись, что-то гыкнули между собой и машина, дребезжа на рытвинах всеми суставами, тронулась от вокзала в сторону Первомайской площади, где располагалось областное управление внутренних дел.

Кирилл ничего не мог понять: куда, зачем, почему? Почему он оказался здесь?

Заломленные за спиной руки болели так, что он, не выдержав, стал биться головой о решётку и громко кричать, чтобы его освободили от наручников.

Машина остановилась.

– Чего орёшь? Ласты защемили? Эй, Колюха! – крикнул он сержанту, который сидел за рулём. – Мы с него браслеты снять забыли. Дай-ка я их расстегну!

Сержант вылез из кабины, не спеша, закурил. Потоптался на месте, заправил в брюки выбившуюся из-под ремня бледно-голубую форменную рубашку. Достал маленький с ноготок ключик и протянул напарнику:

– Расстегни! Не убежит!

– Правда, не убежишь? – спросил тот с издёвкой в голосе. – А то ведь – пуля-дура догонит! – И картинно хлопнул себя по боку, где у него висела на поясе потёртая курносая, из коричневой кожи, пустая кобура от пистолета. – Давай сюда свои хапалки!

Назаров, не вылезая из машины, повернулся к милиционеру спиной.

Тот, слегка ковырнув в замке, освободил Кириллу наболевшие запястья:

– Отдыхай! – Он легонько толкнул в спину задержанного, защёлкнул за ним замок двери, и машина снова тронулась, неловко переваливаясь на ухабах.

Они почему-то ехали не по центральным улицам, а по объездной дороге, мимо частных построек утопавших в яблоневых садах и зарослях сирени.

Возле одного такого дома машина остановилась, сержант, что был за рулём, легко спрыгнул на землю:

– Я – щас! – и скрылся в палисаднике.

Минут через десять он вышел с каким-то, одетым в гражданский костюм, довольно полным человеком, и они подошли к машине.

Снова щёлкнул замок, дверь отворилась, и милиционер сидевший рядом с водителем, ухватившись за ручку двери, легко вспрыгнул к Назарову в зарешеченный отсек машины и уселся напротив, на узкое сидение, предварительно смахнув с него, какую-то ветошь.

А тот, гражданский, оказался в кабине на его месте, отчего машина мягко осела.

Милиционер достал сигареты, закурил сам, и дружески подмигнув Кириллу, протянул ему мятую пачку.

Кирилл молча отвернулся, хотя ему нестерпимо хотелось сделать хоть одну затяжку.

Тревожно вглядываясь в мутноватое зарешеченное окошко двери, он ломал голову над причиной своего столь бесцеремонного и наглого задержания.

«Совсем обнаглели урядники тамбовские! Что хотят, то и делают! Напишу жалобу прокурору! Это дело так оставлять нельзя!» – бушевало у него в груди.

Мысли оборвались сразу же, как только машина подъехала к знакомому жёлтому зданию областного управления милиции.