Не взывая к закону

Возвращаясь домой, он то улыбался, то сердито выговаривал себе за проявленную слабость. Сколько раз, сколько раз зарекался иметь дело с незамужними! Закружила! Совсем закружила!.. Попробуй теперь вырваться. Тут не только пятьдесят процентов отдашь, впору всего себя вместе с потрохами выкладывать… Ой, пропал, Боря… Ой, пропал…

Ситникова, выпытав из Землянского все подробности похищения лукового вагона, ощутила спокойствие. Проводив сомлевшего и пошатывающегося Бориса Игоревича до порога, она зашла в ванную комнату, открыла кран и долго лежала без движения в горячей воде. Пыталась проанализировать, нравится ли ей Борис. Пожалуй, да. Однако не настолько, чтобы терять голову. Это и к лучшему. Если и дальше все пойдет так же удачно, можно будет подумать о том, чтобы соединить с ним судьбу. В конце концов, надо когда-нибудь обзавестись ребенком, нормальной семьей, а не решать постельные проблемы таким вот образом. Бориса она может держать в руках, он не из тех, кто устраивает концерты по поводу и без повода. Да и о материальном благополучии близких такие не забывают… Ишь, как проценты-то отстаивал…

Слабая улыбка тронула губы Елены Николаевны.

ГЛАВА 18

Махмуд Турсунов неторопливо пережевывал кусок мяса. Его челюсти двигались ровно и бесстрастно, как хорошо отлаженный механизм. Рядом, развалившись на дастархане, с урчанием вгрызался в огромный полумесяц дынного ломтя разморенный жарой Стасик. Сладкий ручеек сбегал по его подбородку, по острому хрящеватому кадыку, по белой майке с адидасовским трилистником. Махмуд поморщился:

– Глотаешь, будто перед смертью.

Стасик мазнул по губам тыльной стороной ладони, хрипло хохотнул:

– Кто его знает?! Может, и так! Сейчас поедем, тормоза откажут… В пропасть сыграем – и все, привет Васе!

– Не каркай, – лениво оборвал Махмуд.

Мысли Турсунова были далеки. Давно подошел срок, но звонка от Ефимова все не было. Это вносило в хорошо отлаженную жизнь непривычную нотку невольной напряженности, легкой тревоги. Махмуд сам заметил, что стал в последние дни хмур, резок на замечания. Его не очень беспокоило то, что он не получит с этого вагона обычного навара, в делах такого рода проколы просто неизбежны, и к ним надо относиться с присущей философам житейской мудростью. Тревожила неясность ситуации. Мало ли кто мог заглянуть в вагон. По документам не составит труда вычислить поставщика. Конечно, это не бог весть как страшно. Поди-ка докажи, что лук погрузил он! Кишка тонка… Однако все это может внести излишнюю нервозность, потребует времени и определенных усилий, чтобы приостановить, а потом вновь запустить машину. А этого не хотелось. Махмуд не любил попусту тратить энергию.

Рустама он увидел издалека. По суетливой походке и вытаращенным глазам брата понял, что произошло что-то не то. Рустам присел на дастархан, совсем было открыл рот, чтобы сообщить ошеломляющую новость, но старший брат остановил его слабым движением руки:

– Поешь вначале…

Рустам скосился на Стасика: не его ли присутствие вынуждает Махмуда отложить разговор? Турсунов-старший понял его затруднения, растянул губы в иронической улыбке:

– Покушай, успокойся… Стасику все равно не до нас. Ему бы только пожрать…

Сказано это было безо всякого намерения оскорбить, с обычной добродушной улыбкой, однако Стасика такое отношение задело, правда, не настолько, чтобы конфликтовать со своим благодетелем, не раз выручавшим из всяких сомнительных историй и предоставившим кров и неплохие деньги за совсем незначительные услуги.

Не переставая вгрызаться в дыню, он хмыкнул:

– Ага… Меня ваши дела не колышут. Я в них ни бум-бум…

– Правильно, – похвалил Махмуд.

Хотя Рустаму было не до плова, он послушно съел пригоршни три, сжевал несколько кусков мяса и лишь после этого поднял на брата вопросительный взгляд.

Махмуд кивнул:

– Говори.

– Ефимова посадили! – громким шепотом выпалил Рустам.

Тень мелькнула по лицу Махмуда. Он всем корпусом повернулся, оглядел посетителей чайханы. Располагались они на достаточном удалении от братьев, да и были слишком увлечены своими беседами, чтобы слышать их разговор. Тем не менее Махмуд укоризненно покачал головой:

– Шипишь, как гюрза! Рассказывай по порядку.

– Ефимова посадили, – повторил Рустам.

Махмуд свел брови:

– Откуда знаешь?

– Я позвонил в монтажно-наладочное управление, спросил, можно ли услышать Ефимова…

– Надеюсь, представляться не стал? – с досадой бросил Махмуд.

– Нет-нет!.. Просто спросил… Они сказали, что его посадили.

– А вагон где? – вырвалось у Турсунова-старшего.

Рустам боязливо взглянул на него, опустил голову:

– Я спросил…

– Ну?!

– Вагон с возвратной тарой к ним не поступал, – выпалил Рустам. – Все пропало!

– Не скули! – тихо, но так, что брат сразу съежился, проговорил Махмуд. – За что же посадили Ефимова?

– За взятку, – почти прошептал Рустам, пряча лицо.

Махмуд резко развернул его к себе, пристально глянул:

– Откуда знаешь?!

– Домой звонил, с женой разговаривал, – пролепетал младший Турсунов.

Махмуд отпустил плечо брата, скривил лицо, словно ненароком хлебнул не глоток зеленого чая, а солидную порцию лимонной кислоты: