Не взывая к закону

Елена Николаевна неторопливо поставила на журнальный столик фужеры, рюмки, вазу с янтарным виноградом и истомленными от обилия сока грушами, коробочку конфет и чашки для кофе. Землянский невольно следил за каждым ее движением, и лишь вновь оживший взгляд выдавал, как неспокойно и напряженно он себя чувствует. Он уже напрочь забыл о том, что привело его сюда любопытство чисто делового свойства, и видел стройные, чуть полноватые ноги Елены, ее просвечивающее сквозь легкую кофточку темное от загара тело. Ситникова ощутила этот взгляд, не оборачиваясь, тихо спросила:

– Коньяк? Сухое?..

– Давайте пить кофе! – энергичным тоном, отбрасывая все сомнения, провозгласил Землянский.

Но вместо того, чтобы потянуться за чашкой, довольно властно обхватил женщину за талию, потянул к себе. Елена Николаевна послушно опустилась рядом с ним, прикрыла глаза. Руки Землянского стали ласкать ее более смело. Она и сама не смогла бы сейчас ответить, приятно ли ей это, нужно ли… Наплывала слабость, хотелось всплакнуть… Как ей перехватить этот проклятый вагон? Как?! Тут нужен мужик, мужик хваткий, который не побоится обвести вокруг пальца ОБХСС. А может, и нет тут особого риска? Может, Ефимова посадили совсем за другое?

Не отталкивая подрагивающую руку Землянского, совсем уже завладевшую ее грудью, Елена приподняла веки:

– Боря… На днях арестовали моего знакомого. Вы не могли бы выяснить, за что? Старый человек, жалко… Самой идти к нему на работу неудобно…

Пальцы Землянского замерли на мгновение, но тут же он, придав голосу игривость, полюбопытствовал:

– Поклонник?

– Что вы? – улыбнулась Ситникова. – Просто хороший человек…

Она чуть откинулась, приваливаясь горячим телом к плечу Землянского. Их лица сблизились, но Елена Николаевна не прикрывала глаза. Лукаво глядя на нее, Землянский добродушно проговорил:

– Конечно, узнаю. Хорошим людям я всегда стараюсь помочь…

– Он тоже снабженец… Работал в МНУ Сибспецмонтаж…

Прошептав эти слова, Ситникова привлекла Землянского к себе, но он уже не ощущал пряного запаха помады, и если бы она в этот момент открыла глаза, то увидела бы на его лице не к месту сосредоточенное выражение. Мозг Землянского лучше всякой электронно-вычислительной машины просчитал огромное количество вариантов и выдал информацию, которая сделала его руку тяжелой и постыдно неподвижной… Выходит, судьба, созвучие наименований и невнимательность работников товарной станции вручили ему именно тот вагон, который так страстно жаждет перехватить Леночка! Но тогда… Тогда ему нечего опасаться! Вывод напрашивается сам собою: Леночка и тот старый мудрила Ефимов из одной, надо полагать, частной фирмы, или, как говорят юристы, из одного преступного сообщества!.. Раз так, совершенно ясно, что ни одна подобная группа никогда и ни за что не обратится за помощью в отыскания лука к компетентным государственным органам… Это просто отлично! Землянский и раньше чуял, что с луком в вагоне с кабельными барабанами не все чисто, а теперь окончательно в этом уверился. Убедился он и в том, что может спокойно спать, как тот семикрылый херувим, если они, конечно, водятся… Здорово!

Землянский был на седьмом небе. В голове, заглушая льющиеся из магнитофона мелодии, торжествующе звучало не очень складное, зато прекрасное двустишие: «УПТК Союзпроммонтаж – МНУ Сибспецмонтаж, и вагончик с луком наш!!!» Непременно надо узнать, за что сел Ефимов.

Внезапное охлаждение партнера было не совсем понятно Елене Николаевне. Она даже решила, что Землянского оттолкнула ее необычная просьба, но тут же отбросила свои сомнения, так как пальцы Бориса Игоревича ожили. Елена ощутила, как они заскользили по спине… На душе стало не так тревожно. Если Борис и не в силах ей помочь, то, во всяком случае, попытается что-то сделать. К тому же он имеет и свой коммерческий интерес. А союз нежных чувств и расчета куда как надежней голой меркантильности или пусть даже и сильного, но ничем не подкрепленного чувства.

ГЛАВА 17

Главный инженер монтажно-наладочного управления, выслушав вопрос улыбающегося Землянского, помрачнел, стал протирать очки:

– Посадили его.

По лицу Бориса Игоревича заметались растерянность и испуг. Проглотив вставший в горле комок, он проговорил:

– Не может быть… Такой порядочный человек, и вдруг… Я к нему обращался, он всегда помогал чем мог… И я не раз выручал ваше управление… И никаких… Все исключительно на доверии и доброжелательности… Ай– яй-яй…

– Вот и я с ним на доверии, – криво усмехнулся главный инженер. – А он облапошил меня, как пацана… Теперь, поди, и мне халатность припишут.

– Что же Ефимов натворил? – продолжал недоумевать Борис Игоревич.

Видя участие на лице незнакомого ему снабженца, главный инженер посетовал:

– Пришел, наплел мне, будто с начальником вопрос решен, подсунул бумаги… И я подписал наряд на отпуск фондовой продукции. А он, оказывается, за это с шабашников две тысячи взял!