Не взывая к закону

Это сообщение, свидетельствующее об отсутствии связи между арестом Ефимова и луковым вагоном, сняло с души Землянского последний камешек, но он продолжал корчить трагически-изумленную мину:

– Ай-яй-яй… Как же так?.. Для опытного снабженца такое совершенно недопустимо. В нашем деле без доверия никак… Да-а…

Еще немного повздыхав, Землянский с огорченным видом вышел из кабинета, послал нежную улыбку секретарю, которая осторожно, будто в ее руках была не кисточка с ядовито-красным лаком для ногтей, а хирургический инструмент, целилась на свой крошечный мизинец, и окрыленно заспешил к поджидавшему на улице «КамАЗу».

Даже воспоминания о том, как в четвертом часу ночи его встретила жена, не в силах были омрачить радостное настроение Землянского. Жена… Некоторое чувство вины он, естественно, испытывал, однако когда она попробовала повысить голос, Борис Игоревич ожег ее гневным взглядом и с сухой обидой, которая всегда действовала на жену лучше всяких оправданий, заявил, что задержался на деловой встрече. Самое любопытное, в искренности своих слов он был глубоко убежден. Уже лежа в постели рядом с отвернувшейся к стене женой, с некоторой иронией задумался над тем, что сказал, и пришел к выводу что какой либо сверхъестественной лжи в этом не было, хотя… В общем, Землянский понял, что готов к встрече с Леночкой не только из деловых соображений. Даже вопреки и в нарушение своих принципов не идти на сближение с одинокими женщинами.

К «КамАЗу» Землянский подошел с блуждающей улыбкой, однако, опускаясь на сиденье, не забыл поддернуть на коленях отутюженные женой брюки.

– Куда рванем? – повернулся к нему водитель.

– Что, Сережа?

– Куда, говорю, едем?

Борис Игоревич вышел из задумчивости:

– Ко мне в гараж. Заберем несколько мешков лука, и на рынок.

Вырулив на магистраль, водитель без просительных интонаций, словно все давно было обговорено, сказал:

– Игоревич, мне горбыль свояку на дачу подбросить надо. Путевку сделай, не обидь.

Подобное обращение немного покоробило Землянского. Только вот то, что водитель был осведомлен в луковых делах, не давало возможности встать в позу. Поэтому он утешился индифферентностью ответа:

– В конце дня посмотрим. Напомни.

Когда сияющий Землянский, лавируя между прилавками, приближался к окошечку «Бюро добрых услуг», то еще издали заметил волнение в глазах Ситниковой. Как ему ни хотелось, но отнести это волнение на счет собственной персоны Борис Игоревич не мог. Внутренне вздохнув, он безо всяких предисловий передал содержание разговора с главным инженером. Напряжение в глазах Елены исчезло, она улыбнулась искренне и благодарно. Она даже была готова расцеловать Землянского на глазах всего рынка.

– Спасибо, Борис…

– За спасибо сыт не будешь, – шутливо отозвался он, посерьезнел: – Леночка, я тут десять мешочков привез… Заносить?

– Лучше с улицы. Дверь я сейчас открою.

– Они уже там, – разулыбался Борис Игоревич. – Ждут свою повелительницу… Мне тоже с той стороны зайти или можно отсюда?

Ситникова внимательно оглядела зал, негромко ответила:

– Лучше с улицы.

– Понял, – кивнул Землянский.

Пока Борис Игоревич обегал знание рынка, она открыла дверь, вышла на крыльцо. И тут глаза Елены Николаевны расширились от недоумения, смешанного с почти мистическим страхом… Мешки, тесно прижавшиеся друг к другу крупно-пупырчатыми боками, были до боли знакомы! Точнее, не сами мешки, они ничем не отличались от своих собратьев, а толстая шелковая нить, которой они были зашиты поверху. Именно такой нитью прошиты мешки, поступающие от Ефимова. В голове мелькнула быстрая, злая мысль: неужели Борис успел перехватить вагон и теперь строит невинную физиономию?! Или просто по-дружески разыгрывает ее? Вот жлоб! Когда он успел?.. Нет, успеть он не мог… Разговор о луке он завел еще на прошлой неделе, а про вагон она сказала только вчера… Вдруг это мент?! Возьмет сейчас с поличным и начнет тепленькую допрашивать… Господи, страшно-то как!!! Нет, не может быть! Мент бы не полез к ней в постель!.. Еще душ принял, как путевый! Ах, какая скотина!.. О чем это она? Нормальный мужик, снабженец! Только…

– Леночка, что с вами? – игриво окликнул Землянский.

Ситникова отогнала от себя сплетенные в головоломку обрывки мыслей, шагнула в спасительный полумрак двойных дверей, коротко бросила:

– Заноси!

Землянский терпеливо дождался окончания всех формальностей, потом, опуская в карман квитанцию, как бы между прочим сказал:

– Леночка, вас пять процентов устроят?

От Ефимова Елена Николаевна получала десять процентов. Отметив про себя, что ее новый душевный друг не отличается щедростью, она отмахнулась:

– Что вы, Борис…

– Тогда с меня, причитается, – проворковал Землянский и ненавязчиво полюбопытствовал: – Какие планы на сегодняшний вечер?

– Сидеть дома одной очень грустно… – опустила глаза Ситникова.

Землянский расцвел:

– Позвольте скрасить ваше, а главное, свое одиночество?