Не заключайте сделку с дьяволом

Люси бросила взгляд на мачеху, и сердце ее сжалось, когда она заметила тревогу в ее глазах. Впервые с тех пор, как леди Керр вошла в комнату, она заметила ее бледность и тонкие морщинки вокруг рта.

Значит, мачеха тревожилась о ней? Это было так трогательно, что Люси захотелось снова заплакать.

— Да, я легла с ним в постель по собственному выбору. Я думала… что мы поженимся.

— И ты думала, что любишь его.

Люси кивнула. Нет смысла рассказывать ей о том, что она не первый раз была с Диего в постели. Тогда уж она наверняка была бы похожа на распутницу.

— Ну что ж, в таком случае твое поведение вполне понятно. Влюбленные не всегда ведут себя разумно. — Она погладила Люси по спине. — Ты все еще думаешь, что любишь его?

Люси чуть помедлила, потом вздохнула.

— Да, но я не знаю, можно ли верить, что он действительно любит меня.

— Я думаю, Люси, что граф Монтальво любит тебя. Он готов вцепиться в горло и твоему отцу, и твоему деду, если ему вдруг покажется, что они тебя обижают.

— Вцепиться в горло — это слишком слабо, чтобы выразить то, что чувствую я. Я готова убить их обоих!

— Возможно, это принесло бы удовлетворение на короткое время, но принимать решение о том, чтобы расправиться с ними навсегда, пожалуй, не стоит, когда ты расстроена.

Услышав это здравое замечание, Люси неожиданно рассмеялась.

— К тому же меня могут за это повесить. Это тоже надо учитывать.

Теперь рассмеялись они обе.

— Если тебя это хоть немного утешит, — сказала леди Керр, — то твой отец сказал, что имел намерение рассказать нам обеим правду, как только ты выйдешь замуж. — Она взяла Люси за руки. — Также он сказал, что, зная, как ты открыта и прямолинейна по природе, он боится, что ты можешь рассказать обо всем будущему мужу, а тот, узнав о твоем происхождении, может отказаться жениться.

— Какой вздор! — сердито сказала Люси.

— Вспомни, в кого ты была влюблена последние несколько лет, милая. Ты была влюблена в Г1итера Бернса, а если бы ты рассказала ему…

— Что правда, то правда. Он бы не только отказался жениться, но и, наверное, разболтал бы об этом повсюду.

— Откровенно говоря, мы оба были благодарны судьбе, когда Питер исчез из твоей жизни. Отцу он никогда не нравился. Хотя ради любви к тебе он был готов забыть о своей неприязни.

Люси затаила дыхание.

— Может быть, он смягчится и по отношению к Диего? Ну-у… я хочу сказать… если предположить, что у нас все получится?

— Боюсь, что об этом тебе придется спросить у самого отца.

При одной мысли о разговоре с отцом у Люси перехватило дыхание.

— Я все-таки не понимаю, почему он не сказал мне правду. Я не знаю также, верить ли дедушке, что он любит меня, или он просто хочет своего наследника. Я даже не уверена в искренности Диего. Мне кажется, он просто чувствует себя виноватым, потому что поверил маркизу и в результате испортил мне жизнь.

— Возможно, тебе следует спросить у них.

— Зачем? Я им не верю.

Леди Керр ласково посмотрела на Люси.

— Ясно, что они болваны — вся их компания. Но сейчас они внизу доводят друг друга до безумия от тревоги за тебя и, как мне показалось, совсем не собираются уходить в ближайшее время. — Мачеха стиснула ее руку. — В конце концов тебе придется принять какое-то решение. Не можешь же ты сидеть здесь, наверху, всю оставшуюся жизнь, а?

— Наверное, не могу. Но сейчас я даже видеть их не желаю. Леди Керр довольно долго молчала. Потом обняла Люси за плечи.

— Что, если я скажу, что знаю способ помочь тебе получить свои ответы, не задавая прямых вопросов? Как правило, если твоего отца — или любого другого мужчину — припереть к стенке, от него можно добиться правды. И я придумала, как это устроить. Ты готова попытаться попробовать?

Люси внимательно посмотрела на женщину, которая никогда не лгала ей, никогда не скрывала от нее правды и относилась к ней по-матерински, как относилась, кроме нее, только миссис Харрис.

— Да, готова, — сказала Люси с дрожащей улыбкой. — Больше я такого напряжения просто не выдержу.

— Будь осторожна, милая. Тебе может не понравиться то, что ты услышишь. Ты готова к этому?

Люси взглянула на портрет матери, которая стала совершенно несчастной, потому что слишком долго делала то, что хотела от нее семья, и слишком поздно начала бороться за то, что важно для нее самой.

Люси не хотела, чтобы с ней произошло то же самое. Повернувшись к леди Керр, она кивнула:

— Я думаю, что смогу с этим справиться.

— Вот и хорошо. Тогда слушай, что я предлагаю сделать…

Диего, теряя самообладание, шагал туда-сюда по внутреннему дворику. Он всласть наслушался, как маркиз и полковник Ситон обвиняют друг друга во всех грехах, начиная от плохих манер и кончая плохим исполнением отцовских обязанностей.

Но самое главное заключалось в том, что Диего, поняв наконец, насколько лживым может быть маркиз, понял и побудительные мотивы полковника. Этот человек хотел защитить Люси.

Того же хотел и Диего.

Как ни странно, ему вспомнились слова Гаспара, сказанные, когда они разговаривали в последний раз: «Разве ты спрашивал меня когда-нибудь, чего хочу я?»