Не запирайте вашу дверь

— А что за тип? — поинтересовалась я, весьма заинтригованная. — Они о нем хоть что-то знают?

— Теперь самое интересное! Сенькина мать хоть и была совсем маленькая, но того типа хорошо запомнила. И фамилию, и внешность, да так, что по ее словесному описанию ты его тоже узнаешь: смурной тип с помятой рожей и носом уточкой. Ну?! Говори, кто это!

Я напряглась и… поняла, где я его видела. На стене.

— Портрет! — сообщила я. — Висит на стене в «гостиной».

— Точно! — подтвердила Вика с довольными видом. — Это Милкин дед! Он присвоил чужой клад, который она всю жизнь искала. И похоже, что скоро найдет. А еще я слышала, как открывались двери. — Вика покосилась на Люську, кивая вполоборота, словно передавая ей очередь.

— Об этом я сейчас расскажу, — сообщила Люська. — Меня интересовали… — она замялась, но через пару секунд решительно продолжила: — Алина с Сергеем.

— Почерк, и все такое… — с преувеличенной серьезностью вставила Вика.

— Я спустилась по лестнице и обосновалась на кухне: села в углу на стул, прислонилась ухом к стене и прислушалась. Но через стену ничего осмысленного разобрать не удалось. Они, должно быть, занимались тем же, чем и вы с Лёней, — Люська усмехнулась, как мне показалось, с завистью. — Но вскоре мимо меня промчалась Милка, вылетела на улицу и поскакала к хозблоку. Это я видела из кухонного окна. Потом она вернулась, а туда побежала Тамарка. Наверное, она Милку из своего окна увидела. Следом за ней из дома вышла Женька и спряталась где-то под липами. Тамарка вернулась в дом, а Женька, в свою очередь, направилась к хозблоку с инспекцией. И тоже быстро вернулась.

— У них в руках что-нибудь было? — поинтересовалась я. Мне это показалось странным: бегать к хозблоку просто так, без видимой цели. Может, мы все же что-то проглядели?

— Нет, все возвращались с пустыми руками. Ну, я не выдержала и тоже туда пошла. Но кружным путем, чтобы меня из дома не увидели.

— И что же?

— Там стоял сейф, он и сейчас стоит, и был открыт. И пуст.

— Что, даже Милка ничего не нашла? — удивилась я.

— Ну да! — подтвердила Люська. — Но это еще не всё. Я вернулась на кухню. Сижу и думаю: не послушать ли кого другого? Тут из своей комнаты выходит Сенька, крадется к входной двери и исчезает за ней.

— Навсегда? — хмыкнула Вика.

— На двадцать минут. Потом он вернулся, все так же озираясь, прошел в комнату, а на кухню явилась Ксенька. Сказала, что пришла воды выпить, я ответила, что и мне не спится. А она стала жаловаться, что Тамарка и Женька ей спать мешают: то ходят, то разговаривают. Одним словом — шумят. И сказать ничего нельзя: если им замечание сделать, они поступают наоборот.

— Точно, — подтвердила Вика. — Это у них семейная черта, я помню. У Милки что ни попросишь — так сразу: «Не дам, мне самой нужно». А сделаешь вид, что это тебе даром не надо, так Милка сразу же скажет, что ей не жалко.

— И эти такие же, — закончила свой рассказ Люська.

Тут меня вдруг слегка осенило. Я почувствовала нечто, отдаленно похожее на прозрение. Еще немного подумать — и я все пойму!

— Что ж вы раньше-то об этом не сказали?! — упрекнула я соседок.

— А что? — удивилась Люська, пожала плечами и прислушалась. Снизу, с первого этажа, доносились различные звуки, свидетельствовавшие о начале утренней жизни. — Встаем?

— Конечно, — согласилась Вика.

Она быстро встала с кушетки, а я, приподнявшись на локте, откинула одеяло к ногам и повернулась, собираясь сесть. Сетка подо мной сладострастно застонала.

— Как с вами легко! — порадовалась Люська. — А Милке, чтобы встать, приходилось говорить: «Ой, как вставать не хочется!» И одеялом укрываться почти с головой. Она тут же вскакивала. И наоборот.

— Что же ты с ней так долго дружишь?! — удивилась я.

— Дружили две Людмилы!.. — с улыбкой заметила Вика.

— Красота — страшная сила! — ответила Люська и начала одеваться.

На завтрак доедали вчерашние салаты и разогретые на сковороде шашлыки. К чаю всем предлагали Лёнины козинаки, но к ним никто не притрагивался.

За столом мы оказались в компании молодого мужа и его родственниц.

Милка сидела у окна и на пяльцах вышивала крестом узор для подушки.

Паша чинил замок в двери на кухню.

Лёня отсутствовал.

Тамара простукивала стены на первом этаже: ударяла небольшим молотком по каждой дощечке. Евгения ходила за ней следом, не спуская глаз с ее рук.

Остальные слонялись по первому этажу между кухней, верандой, на которой стоял стол с едой, и комнатами. Двери в них были открыты. На улицу, на холод с моросящим дождем, никто не рвался.

Стук молотка мешал мне думать. Как бы их остановить?..

— Экземпляр завещания должен быть у нотариуса, — произнесла я, обращаясь к Тамаре. — Что вы так волнуетесь?!

— Да оно им ни к чему, завещание это! — буркнула мать Сени. — Они клад шукают! Наш клад!

— Еще чего?! — гневно бросила в ответ Тамара. — Вы здесь без году неделя, — а уже к нашему богатству примазываетесь!

Мне вдруг показалось, что она запустит в новую родственницу молотком. Однако она сдержалась.

— Ваш папаша во время войны у нас клад в горшочке украл!