Не запирайте вашу дверь

— А где вы учитесь? — спросил он после недолгой паузы, во время которой внимательно меня осмотрел.

— Я… мне… а я уже закончила школу! — неожиданно выпалила я. — И институт тоже!

Солидный еще раз внимательно посмотрел на меня и официальным тоном предложил подробно изложить все события последних дней.

Вздохнув, я приступила к рассказу о том, что со мной произошло, изо всех сил стараясь четко и последовательно описывать события, чтобы не подвести Брюнета. Меня выслушали не перебивая, потом стали задавать дополнительные вопросы. Например:

— Почему вы решили, что это были не колхозники?

— Во-первых, они бы дом подожгли или хотя бы стекла побили, — начала объяснять я. — Во-вторых, зачем бы им письмо писать?

— Вы письмо сохранили? — поинтересовался Солидный.

— Да. А в-третьих…

— Давайте письмо! — перебил он.

— Оно у меня дома. В-третьих, письмо было написано аккуратным почерком и духами пахло.

— Вы не могли бы передать нам это письмо?

— Хорошо. В-четвертых, — упорно продолжала я доводить свои соображения до сведения милиции, — зачем им в моем доме что-то искать?

К Солидному подлетела муха и стала пристраиваться на булавку для галстука.

— Объясните мне, что происходит, — попросила я Солидного, попытавшись за его спиной поймать взгляд Брюнета. — Почему у письма нет продолжения? Почему так много желающих попасть в мой дом? И почему я до сих пор жива?

— К сожалению, пока я не могу дать ответы на ваши вопросы, — ответил Солидный, отмахнувшись от мухи, при этом у него был такой вид, будто он отмахивается от нас обеих.

Я вздохнула и немного помолчала. Неужели мои вопросы ему так же неприятны, как и муха на его галстуке?

— Скажите, среди людей с детектором металла не было вашего предыдущего посетителя? — услышала я еще один вопрос. — Того, который от тока пострадал?

— Нет, — ответила я, тряхнув челкой. — Они совсем разные были. Этот высокий и тяжелый, а те маленькие и худые. И штаны на нем сидели мешком.

Мои собеседники переглянулись. Я надеялась, что они оценили женский метод познания мира. Солидный опять попытался прогнать муху, никак не желавшую расстаться с намерением украсить собой булавку для галстука.

— Опишите его, — попросил он, резко взмахнув рукой. Муха получила бы сотрясение мозга, если бы он по ней попал.

— Цвет волос, по-моему, серый. Стрижка короткая. Нос длинный. И уши.

— Что уши? — не понял Брюнет. — Тоже длинные?

— Нет, не длинные. Ну такие… большие. Ой, не знаю… — замялась я. — Мне кажется, они по земле волочились.

— Как это по земле?! — с недоверием покосился на меня Солидный.

— А когда я его к дороге тащила…

Я опять помолчала, пытаясь сосредоточиться.

— Одет был во что-то темное. Не помню. Вообще-то, там было темно, а под фонарем я не останавливалась. Рубашка в клетку, вроде бы. С короткими рукавами.

Тут я вспомнила, как его трясло, и засмеялась. Солидный посмотрел на меня, как на сумасшедшую.

— А штаны? — с сомнением спросил он.

— У него ноги длинные. А брюки сидят плохо. Не так, как на вас.

Мои следователи опять переглянулись, как бы случайно посмотрев при этом на брюки друг друга.

— А те, другие, с металлоискателем, они как выглядели? — задал следующий вопрос Брюнет.

— Я точно не помню. Не до них мне было. У меня там пчелы улетать собирались. К тому же через сетку не так уж хорошо и видно.

Я порядком устала. После напряженных попыток припомнить детали я почувствовала себя канарейкой, которую в течение часа безуспешно выжимали в чашку с чаем.

Солнце закрыла туча, и подул ветерок. Меня беспокоило то, что я не взяла с собой зонтик. Вечно я попадаю под дождь!

Впрочем, волновалась я не из-за дождя, в машине он не страшен, а потому, что оказалась плохим свидетелем: по моим описаниям они никого не смогут опознать.

По прошлому опыту сданных экзаменов я знала, что в спокойной обстановке могу вспомнить гораздо больше. Так оно, наверное, и случится: по дороге домой сами собой всплывут дополнительные приметы…

— Так что же они ищут? — спросил Солидный. Его муха уже улетела. — У вас есть какое-нибудь предположение?

— Нету. Похоже, они уже почти все обыскали. И ничего не нашли. Если, конечно, знают, что ищут.

Я твердо решила не говорить им про пистолет.

— По-моему, самое ценное у меня — это семена и лекарственные травы. А из железок — мини-комбайн. Но он — самоделка, и в доме я его не держу.

Снова появилось солнце, и стало жарко.

— В целях собственной безопасности я бы отдала им то, что они ищут, — продолжала я. — Конечно, если бы они меня об этом попросили.

— А вы не замечали за собой слежку? — задал очередной вопрос Брюнет.

Я ответила отрицательно. На всякий случай меня проинструктировали.

— Значит, завтра я заеду за письмом, — на прощание заключил Брюнет и улыбнулся. Кивнув, я встала и, попрощавшись, пошла к своей машине.

Я была разочарована. Мне ли он улыбнулся? Или своим мыслям? Ни помощи, ни поддержки. Даже никаких объяснений.