Не запирайте вашу дверь

— Я думаю, что на все участки залезает один и тот же вор, а не много разных: он везде ведет себя одинаково, — сказала Вика и взмахнула тяпкой, наполовину засыпав землей картофельный кустик. Я стояла рядом без дела, так как вторую тяпку нам найти не удалось: про нее Вика помнила только, что на прошлой неделе оставила ее в малине. — Залезает он среди недели, по вторникам или четвергам. К Зайцевым — в четверг. Ведет себя этот вор очень необычно: ничего не берет, зато все раскидывает, оставляет после себя ужасный беспорядок и уходит.

— А еще что об этом известно? — отскочив от занесенной над моей ногой тяпки, спросила я.

— Есть еще один интересный факт: номера этих участков двадцать один, двадцать восемь, сто двадцать восемь, восемьдесят два. Они все недалеко от нас, в нашей половине участков. Даже, пожалуй, в нашей четверти. Мне кажется, это потому, что здесь в заборе есть калитка в лес. И деревенские через нее ходят, и разные дачники, чьи участки дальше от станции, чем наши. Они не через лес идут, а через нас.

Вика замолчала, согнувшись над картофельной ботвой. Я обошла грядку и встала с другой стороны.

Окучив ближайший к канаве рядок картофеля, подруга обернулась ко мне и попросила:

— Подвяжи этот куст смородины. Он мне мешает, его ветки на картошку падают.

Я связала ветки смородины друг с другом, получив кустик, похожий на гигантскую луковицу зеленого цвета, и вдруг увидела под кустом такой же смородины на соседнем участке старушку. Она просто сидела на корточках, держась за ветки, и следила за Викой.

Я хлопнула Вику по плечу и кивнула в направлении старушки. Вика поморщилась.

— Это Роза Дмитриевна, — прошептала она, тихо шевеля губами в ритме движений тяпки. — Подслушивает и подглядывает. Причем делает это исключительно из любопытства. Ей все про всех знать надо, понимаешь?

Заметив, что ее увидели, соседка зашевелилась и вылезла из-под куста с пучком неизвестно откуда взявшихся сорняков в руке. Ее вытянувшаяся трикотажная то ли рубашка, то ли майка грязно-серого, а может, грязно-голубого цвета великолепно подходила по стилю к старым спортивным штанам с заплатками в разных местах.

— Вика, здравствуй! — громко крикнула она, словно мы стояли не в двух метрах от нее, а, по крайней мере, в двадцати двух. — У тебя гости?

— Здравствуйте, Роза Дмитриевна, это моя подруга, — как ни в чем не бывало ответила Вика и повернулась ко мне: — Пойдем, вторую тяпку поищем.

Она увела меня от картофельной плантации и тихо сказала:

— Серьезные вещи надо обсуждать шепотом. Здесь все прослушивается и просматривается. А Роза Дмитриевна у нас вроде местного радио: все слухи собирает и по участкам распространяет, а половину из них сама придумывает. И вообще, всё близко, и все слышно. Выйдешь на крыльцо, плюнешь — в соседа попадешь. Так что будь осторожна. А пока пойдем, я тебе обворованные дома покажу. Роза нам все равно спокойно поговорить не даст.

Мы вышли за калитку — на улицу — и повернули налево. Потом — еще два раза налево. Наконец Вика указала на большой, недавно построенный дом с блестящей на солнце крышей, покрытой металлическими листами. Больше всего этот дом напоминал крепость, особенно по сравнению с хлипкими соседними домишками.

Железный, покрашенный в черный цвет забор вокруг участка был в полтора моих роста, не меньше. А увесистый замок сообщал о том, что владельцев нет дома.

— Ну и домик! Как ему удалось туда забраться?! — удивилась я.

— Как на участок попал, не знаю, а в доме он оконное стекло выставил и через окно в комнату залез. Мне это Роза рассказала. Живут здесь какие-то высокопоставленные в прошлом товарищи. В прошлом — «товарищи», а сейчас, должно быть, бизнесмены. Богатые. Приезжают не очень часто. Посмотрела? Идем к следующему дому.

Мы шли не спеша, я успевала рассматривать участки по обе стороны улицы, да и сама улица мне нравилась: много зелени, трава под ногами, шиповник, сирень и жасмин вдоль канавы. Сирень уже отцвела, а изысканный аромат жасмина будоражил кровь и волновал душу.

— Теперь вон тот участок, — сообщила Вика, махнув рукой. — Дом в глубине, за деревьями, отсюда видно плохо. Здесь он тоже стекло выставил, причем окошко совсем маленьким было. Наверное, просунув в него руку, открыл шпингалет.

Я обратила внимание на хитрый запор на калитке и показала его подруге.

— Да, с замками у них все в порядке, — согласилась она. — Теперь идем обратно, следующий дом недалеко от «Прибалтики».

Остановившись перед ярко-желтым домом, Вика закричала:

— Алла Павловна! Добрый день! Как у вас дела? Как Марина?

У забора появилась пожилая женщина; я не видела, откуда она подошла, так как наблюдала за мальчиком младшего школьного возраста, катившим по дорожке огромный, взрослый велосипед. Он вывел велосипед из калитки, взгромоздился на него, держась за растущее у забора дерево, и помчался по улице.

Он ехал стоя, поскольку до седла не доставал, и велосипед под ним болтался из стороны в сторону: мальчик наклонялся вправо — велосипед влево, мальчик влево — велосипед вправо.

Женщина, бабушка этого мальчика, приветливо улыбнулась Вике: