Не запирайте вашу дверь

В пятницу от парника с треском, грохотом и звоном отвалилась состоящая из рам со стеклами стенка и упала на растущие рядом кусты крыжовника, примяв их к земле; часть стекол при этом побилась. Сообща мы смогли поднять упавшую стенку так, чтобы из нее не выскочили рамы, а потом целый день чинили парник.

Я пыталась загорать, но в субботу к нашему дому прицепилась какая-то сизая туча, которая болталась над участками, продвигаясь то с востока на запад, то с запада на восток, и каждый раз на наш дом из нее что-то проливалось. Владимир Яковлевич при этом спускался с крыши, а мы с Викой замучились каждые полчаса снимать и вешать обратно выстиранные полотенца, которые сохли на натянутой между двумя яблонями веревке.

Вика казалась вполне счастливой, я радовалась за подругу. Лишь Наталья была недовольна, но ничего, привыкнет…

Сегодня, почти с самого утра, Вика с нетерпением ждала прихода Игоря. Как, впрочем, и я.

Сорвав огурцы, я вымыла их под краном и пришла на веранду.

Моя подруга возилась с обедом: сначала варила борщ, затем жарила картошку. Выключив газ, она вышла на крыльцо и крикнула, подняв голову вверх:

— Папа, слезай оттуда, обедать будем. Там моей дочери сверху не видно?

Мы уже ели борщ, когда прибежала Наталья. Сев за стол, она молча уткнулась в тарелку.

Вика и Владимир Яковлевич тоже молчали.

Мне стало скучно и я решила организовать дискуссию.

— Я думаю, что мне пора возвращаться в Москву, — сказала я, постаравшись придать своему голосу выражение ленивой безмятежности. — Этот тип к вам не полезет. Замков у вас нет, дом не укреплен, забор скоро развалится, и к тому же вы все время тут.

— А как он об этом узнает?

— А вы все время стучите, кричите, что-то падает… В общем, шуму много.

— Ты считаешь, что он должен ходить тут и слушать?

— Конечно. Он же не на первый попавшийся участок лезет.

— Ему все слышно, — медленно произнес Владимир Яковлевич. — И он все знает… Значит…

— Значит, он живет на наших участках! — сделала вывод Вика.

— И даже в нашей четверти участков, — добавила Наталья.

— Поэтому он все знает, — продолжала Вика. — И про детей за границей, например от Розы; и про то, кто богатый — дом строит или новый забор…

— Ребята, а вдруг это Игорь? — с лукавой улыбкой предположила я.

Я, конечно, всерьез так не думала, но эта мысль показалась мне интересной.

— Да ты! Как ты можешь?! Он тебе не нравится?! — в притворном гневе завопила Вика и попыталась замахнуться на меня полотенцем, как на осу, но не успела — сверху послышался странный шум: что-то, барахтаясь и гремя, скатилось по крыше и плюхнулось в бочку с водой.

В эту бочку во время дождя по желобу стекала с крыши дождевая вода. В сухую погоду бочку наполняли из шланга водопроводной водой, а потом, когда эта вода нагревалась на солнце, использовали ее для полива огорода.

Бросив ложки, мы вчетвером вскочили из-за стола и выбежали на крыльцо.

— Что это было?

— Кажется, что-то белое… Я в окно видела, как оно летело.

— Ванда! — всплеснула руками Вика.

— Ой, мам, Ванда утопилась! — закричала Наталья и первая подбежала к бочке. Мы с Викой бросились за ней.

В бочке на поверхности воды плавала белая пушистая голова.

— Нельзя, чтобы ей в уши вода попала, она оглохнет, — заверещала Наталья, хватая Вику за руки. — Доставай ее скорее, она утонет!

Из растущих рядом с бочкой лилий выбралась растерзанная ворона и заковыляла прочь, волоча по земле крыло. Но нам было не до нее, мы не сводили глаз с кошки, которая крутила головой и била по воде передними лапами.

— Без паники! — твердо сказала Вика, запустила в воду руки по локти, подхватила Ванду и поставила ее, мокрую, на траву.

После заплыва она стала похожа на испорченное пособие по зоологии: узкий кошачий скелет, к которому приделали огромную львиную голову с белой гривой — сухая шерсть на голове и шее топорщилась во все стороны.

Ванда отряхнулась и полезла под дом, все еще влажная и облезлая, а мы вернулись к столу.

— Борщ в тарелках остыл совсем, быстро доедайте, пока картошка еще теплая, — скомандовала Вика. — На чем мы остановились?

— На Игоре, — с готовностью подсказала я. Это была моя мысль, и я ее не забыла. — Вдруг вор — это он?

— У него алиби, — сверкнув глазами, ответила Вика. Ей не слишком понравилась моя настойчивость. — Он в Москву ездил как раз в то время, когда вор по дачам лазил, я помню. Он в театре в оркестре играет, у него то спектакли, то репетиции.

Я и не предполагала, что со мной кто-нибудь согласится, но меня неожиданно поддержал Владимир Яковлевич.

— Зять мог все подстроить, — сказал он. — Садился в электричку, выходил на следующей станции, возвращался, залезал в чужой дом и опять уезжал.

— Это слишком сложно, — возразила Вика. — И объясните мне, пожалуйста, почему он ничего не брал?

— Он просто так залезал, из любви к риску.

— Может, он там вдохновение искал, — добавила я.

— А если бы его кто-нибудь заметил? Здесь же его все знают! Ты представляешь, что было бы?

— Этот кто-нибудь взял бы ружье и просто убил бы его, — подхватила я в тон Вике. — Или зарубил бы топором. И закопал бы где-нибудь в кустах.