Не зарекайся (СИ)

Внимательно заглянула в голубые глаза, видя в них бурю эмоций, но совершенно не чувствуя опасности.

— И, кого же ты представляешь в роли мужа? — нарочито мягко спросил, даже улыбнулся, но больше было похоже на оскал.

— Пока не знаю, но явно не тебя, Стружинский. И вообще, я ещё молода, может и не один мужчина достойный встретится.

— Нет, — жёсткое и беспрекословное.

— Что значит — нет?

— Не встретится мужчина.

— А ты чего такой категоричный? Или заделался в гадалки?

Кажется, Луциану надоело что-либо мне объяснять, да и казалось, он сейчас просто взорвётся от злости. Даже не поняла, как он так быстро оказался рядом, вырывая меня со стула и прижимая к себе до боли. Каюсь, испугалась, замолчала.

— Кроме меня другого мужчины у тебя не будет, девочка. Только я. С детьми торопить не стану, брак оформим в ближайшее время, дом уже есть, собаку заведём, раз так хочешь.

«Эээ…».

И пустота в голове.

Лишь во все глаза смотрела на мужчину и пыталась найти тень лжи, в глубине души надеялась, что сейчас он рассмеётся мне в лицо и скажет, что пошутил. Но…время шло, а смеяться никто не собирался.

«Я…влипла?», — неуверенно, то ли подтвердила, то ли спросила саму себя.

— Скажи, что пошутил, — безжизненным голосом прошептала, слыша стук собственного сердца.

— Ты знаешь, я не умею шутить.

«Знаю. Но в сердцах надеялась, что чувство юмора проснулось».

— А я…я не согласна.

— Согласишься. Извини, но в этот раз я выбора не оставлю.

Меня словно отключили.

Нет, я оставалась в сознании, но мысли замолкли, мозг словно перестал обрабатывать информацию, и…

Чувствовала мужские губы на шее, грубые ладони, бесцеремонно проникающие под полотенце и сжимающие ягодицы, но возразить, разозлиться или же заплакать…не могла.

«За меня всё решили», — наконец-то внесла вердикт.

5 ГЛАВА

Всю дорогу до загородной резиденции Стружинского ехала в молчании, все вопросы и слова Луциана игнорировала. Сложила руки под грудью, отвернулась к окну, и любовалась пейзажем, периодически вздыхая и поминая свою прежнюю жизнь. Но глубоко в душе теплилась надежда, что брат защитит, накостыляет этому наглому аристократу и для точности закопает, а лучше выбросит в океан к акулам, но тут уже проблема с перевозкой.

«И когда я успела стать такой кровожадной?», — удивлялась, но понимала, что это всё Луциан виноват.

А ещё удивлялась тому, что в паранджу не облачил. Когда он вручил мне в квартире картонный пакет с эмблемой известного бренда, на миг, как истинная девочка, даже обрадовалась, но стоило заглянуть внутрь и сначала обомлела. Нашла какой-то неприметный чёрный спортивный костюм, состоящий из свободных брюк-шароваров и похожей свободной кофты на молнии. Для меня это тихий ужас, на такие несуразные вещи, хоть какие бы брендовые они ни были, никогда не обращала внимания, а тут ещё и вынуждена была облачиться в это…убожество. Всё скрыто с головы до ног, а учитывая, что грудь у меня далеко не маленькая, а кофта свободная, то создавалось ощущение, что у меня ещё и живот имеется не хилый такой.

«Облачу Луциана в треники с вытянутыми коленями и полосатую майку-алкоголичку на пару размеров больше, ещё Дамиан фингал под глазом поставит для целостности картины», — от представленной картины кровожадно улыбнулась и неосознанно потёрла руки.

— Замёрзла? — услышала сбоку, но лишь быстро приняла прежнюю позу, претворяясь немой. — Ева, ты не сможешь игнорировать меня вечно.

«Не могу, но постараюсь».

Услышала тяжёлый вздох с водительского сидения, и вновь моё равнодушие. А ещё хотелось пересесть назад, пытаясь максимально отстраниться от Стружинского. Словно прочитав мысли, мужчина положил уверенно обжигающую ладонь на моё бедро, а меня вновь кольнуло, как от удара. Резко обратила внимание на руку, пытаясь одновременно понять две вещи: почему Луциан так наглеет, и почему я столь странно на него реагирую. Обычное касание, даже не к коже, но меня…ведёт опять не туда.

— Убери руку, — всё же буркнула, поднимая взгляд на идеальный профиль.

— Ты моя женщина, и я имею право касаться тебя, как захочу, где захочу и когда захочу, — уверенно изрёк, не удостоив и взгляда.

Многое хотелось сказать на его слова, желательно ещё приложить лицом о руль, хотя сомневаюсь, что это будет достаточно. Но капля благоразумия сохранилась, потому отвернулась вновь к своему окну, решая, что разговаривать с Луцианом проще, не видя его.

— Я не твоя вещь, Стружинский, — твёрдо ответила, разглядывая густой изумрудный лес.

— Мне импонирует твой характер и его сила. Можешь общаться так с кем пожелаешь, но не со мной. К себе прошу уважения…

— Уважения?! Ты явно издеваешься! — вновь обернулась, повышая голос. — Сначала на дух меня не воспринимаешь, злишься, стоит мне оказаться поблизости. Поверь, три года без твоего высокомерного выражения лица были лучшими в моей жизни! А тут вдруг бросаешься столь громкими собственническими изречениями. Оно мне надо? — указала на себя пальцем, ведь когда нервничала, жестикуляция усиливалась. — И никаких больше поползновений в мою сторону.