Не завидуй себе

Она часто похлопала длинными ресницами, но это не помогло. Слезный кран был включён.

– Ну что вы как ребенок? – Дмитрий Борисович растерялся и протянул ей чистый носовой платок. – Просто устали. Мы все на нервах. Успокойтесь, пожалуйста.

– Не могу. Извините меня, ради бога, – она встала и отошла к окну.

– А что, в Центре можно обойтись без метро?

– Да, – обрадовалась она, – там не так строго. На совещание я могу и опоздать, а тут к студентам, сами понимаете.

– Понимаю. А если серьезно, что за работа?

– Я буду продолжать свой проект: разрабатывать образовательную среду для обучения химии с компьютерами.

– С этого бы и начинали! Здесь я препятствовать не могу и понимаю, что вам необходим размах и другой уровень поддержки.

Алёна шмыгнула носом:

– Я вас, Дмитрий Борисович, не хочу подводить. Сейчас же только середина семестра. Если уйду, то кем заменять? Почасовиками?

– По обоюдному непротивлению сторон, – сказал он с легкой иронией. – Никто никого не подводит. Меня как раз попросили принять на работу жену работника ЦК. Его только что перевели из Белоруссии в Москву. Ставок на кафедре нет. Дополнительных пока не выделяют. Так что если вы нас покинете сейчас, то никто не пострадает, кроме ваших студентов, конечно. Они же вас обожают. Ну, да ладно. Когда вам там заступать?

– Хоть завтра.

Они проговорили около часа. Покидая кабинет, Алёна хотела было обнять Дмитрия Борисовича, но сдержалась и поблагодарила, просто протянув ладонь для рукопожатия.

* * *

На улице Урбановой стало свободно и легко, как в детстве. Она глубоко вздохнула и обрадовалась настигшему ее полету воображения, рисующему на куполе восторженного весеннего неба картинку приближающегося обновления.

– (Первый шаг к успеху сделан! Я лечу вперед на белом скакуне, и никто меня не в силах остановить!)

Глава 2. Перемены не заставят себя ждать

Урбанова не просто любила жизненные развороты и обожала перемены. Новизна, как белизна, манила, будоражила воображение и становилась источником предвкушения, непременно прекрасного. Ей было неважно, что менялось: ее статус – подруга, невеста, жена, мать, или карьера – студентка, аспирантка, кандидат наук, преподаватель. И не имело значения, что появлялось: новые знакомые или проекты. Существенным было лишь одно – судьба предлагала иную траекторию движения вперед.

Ей нравилось приобретать новых друзей, коллег или внезапно обнаружившихся родственников. Изначально каждый виделся умным и порядочным. Постепенно из людей выползали особенности натуры. Алёна старалась, как могла, не замечать дурного и сохранять, насколько возможно, первоначальное впечатление, но это удавалось далеко не всегда.

Сейчас Урбанова меняла в своей жизни сразу три краеугольных камня: профессию, коллег и начальство. Вершинский сделал невозможное и выбил для нее ставку ведущего научного сотрудника в своем Центре, засевшем по воле случая в историческом особняке времен Петра Великого недалеко от метро «Семеновская». Наполовину вросший в землю домишко внутри весь качался и скрипел, требуя сноса. Именно поэтому в конце советских времен интереса к нему никто не проявлял. Образовательный центр жил своей скудной жизнью.

Переход на новую работу протекал медленно, но неотвратимо двигался к финалу. Вскоре у нового начальника – мужчины чуть выше среднего роста со светлой голландской бородкой, компенсирующей отсутствие волос на голове, и с лицом, не имеющим особых примет настолько, что он мог бы быть агентом внешнего наблюдения, обозначилась любопытная черта характера. Проявилась она через неприятный похотливый взгляд. Вершинский оказался неисправимым развратником, не стыдившимся своего порока. Он приглашал на работу только женщин своей мечты. Они непременно должны были быть умными, профессиональными и сексуальными. Присутствие двух первых качеств, как правило, не уживалось с готовностью к офисному сексу, но он продолжал экспериментировать. Алёна навскидку подходила ему на все сто процентов. Стройная фигура, точеный бюст, поток идей для новых проектов и влекущая чувственность делали ее перспективной.

* * *

Утро первого рабочего дня встретило ее запахом старой развалюхи, кривыми лестничными пролетами и скрипучими полами.

– (Урбанова, а ты что, раньше этого не видела? Ты же здесь уже была, так что чему удивляешься? Или ты по современному университетскому зданию загрустила? Так оно идет с нагрузкой, с кафедральными склоками в придачу! Ничего, ничего, переживешь, зато будешь заниматься только своим проектом, никаких студентов, аспирантов, зачетов и экзаменов. Возьми себя в руки, включи настроение: улыбайся), – успокаивала себя Алёна.

Улыбка застыла на лице, превратившись в гримасу, как только она открыла дверь так называемого офиса отдела:

– (Господи, такая комната и для одного-то человека маловата будет, а здесь: раз, два, три… – пять столов притиснуты друг к другу, не пройти! Мой домашний кабинет раза в два больше).