Не злите Броню

– А что, – Ирка разлеглась на ковре, подставив руки под подбородок, – доведем до нервного срыва и потом напустим на него взрослых. Он им в чем угодно признается, лишь бы от нас избавиться.

Усевшись на ковре, дети стали разрабатывать план действий.

Им действительно удалось собрать много народу. Любителей побузить оказалось настолько много, что все жители дома номер восемнадцать – а по улице Бехтерева нервно вздрагивали, торопливо проходя через двор в свои квартиры. Он был запружен мальчишками и девчонками лет 10–11, в основном, ровесниками Владика. У них на головах красовались белые повязки с совершенно непонятной простому российскому обывателю надписью «Сами сдохнут!», грубо намалеванной черной тушью. Они неподвижно стояли вдоль всего пути от въезда во двор до подъезда, где находилась квартира восемьдесят два и, очевидно, ждали какого-то сигнала. Наконец, стоящий впереди Броня вскинул обе руки вверх. Вся орава с повязками на головах тут же оживилась, и, страстно протягивая руки к невысокому худощавому мужчине, который только что вошел во двор, стала гнусаво завывать, подчиняясь ритмичным взмахам Бронькиных рук:

– Открой тайну, несчастный! Открой тайну!

Мужчина дернулся, попробовал было развернуться и бежать назад. Однако дружные ряды ребятни тут же сомкнулись, отрезая ему путь к отступлению. Как сомнамбулы, с протянутыми руками, дети стали теснить его к подъезду, продолжая так гнусно завывать, что у жильцов, которые высунулись было из окон с порывом призвать нарушителей спокойствия к порядку, слова буквально замерли в глотке. Мужчина отчаянно делал вид, что происходящее не имеет к нему никакого отношения, и даже попробовал было замедлить темп, однако в него тут же уперлись многочисленные руки. Пришлось ему, выпятив живот, промчаться несколько шагов против своей воли. Не переставая завывать, они втолкнули его в подъезд. По задумке Брони, они должны были проводить его с завываниями до самой квартиры. Однако то ли детей оказалось слишком много, то ли дверь подъезда оказалась слишком узкая, но, вместо завываний, стали слышаться возмущенные сопения и крики: «Ну, ты, пусти! Сам пусти! Я первый!», – на чем акция, собственно, и закончилась. На втором этаже с грохотом защелкнулся замок, а во дворе Бронька, Владька и Ирка, а за ними и вся орава, стали приплясывать, выражая бурный восторг по поводу происшедшего.

– Эх, жаль, что мы места его работы не знаем, – сказала Ирка. – Нам бы оттуда его вести.

– Точно, – восхитился Владик. – Так мы его быстро доведем.

Владик проявил себя великолепным организатором. Все принимавшие участие в этой акции устрашения дети были его одноклассниками или из его параллели. Владик заразил их таким энтузиазмом, что они окружили троицу с требованиями продолжения банкета.

– Спокойно! – сказал Владик. – Заседание продолжается. Завтра в школе получите инструкции. Это было классно, ребята! – И, под дружное ура, все удалились, оставив жителей дома недоумевать по поводу этого происшествия.

В итоге состоявшегося тут же во дворе оперативного совещания мозгового центра кампании по устрашению неизвестного из черной Ауди, было решено, что реальнее всего узнать место работы неизвестного сможет Саша. Следовательно, надо напроситься в гости к нему, а лучше всего – к тете Асе. Хитрые дети понимали, что, загоревшись, тетя Ася сама наведет Сашу на мысль о необходимости это сделать.

Вечером следующего дня перед дверью тети Асиной квартиры собралась толпа любящих родственников с пакетами, тортами и цветами. Предыдущий вечер и часть утра ушли у детей на то, чтобы убедить своих родителей, а также Сашу с Натусей, в том, что они совершенно не уделяют внимания бедной тете Асе. Ей, заброшенной и одинокой старшей сестре, матери забывшего ее сына и без пяти минут бабушке, приходится самой напрашиваться к ним в гости, как бедной родственнице. Ну скажите, – патетически спрашивали дети, – когда вы в последний раз ее навещали? – и с удовлетворением наблюдали смущение родителей, поскольку те, действительно, привыкли к тому, что тетя Ася сама приходит к ним довольно часто, но ответные визиты наносились ей очень редко. Сначала Бронька шепотом прокричал «Ура», услышав, как мама названивает по телефону племяннику Саше, категорически предлагая ему вспомнить о его сыновнем долге. Потом Ирка с Владиком в своей квартире исполнили индейский танец, услышав разговор Катюши с тем же Сашей, который недоумевал, почему две тетки одновременно стали стыдить его за пренебрежительное отношение к матери. Честно говоря, особой вины он за собой не чувствовал, поскольку на самом деле мать обожал и виделся с часто, но тетки категорически потребовали, чтобы завтра вечером они с Натусей присоединились к ним для восстановления справедливости.

Теперь полный комплект родственников топтался на тети Асиной лестничной площадке, представляя из себя внушающее восхищение зрелище.

– У мамы, наверное, юбилей? – спросила Сашу выглянувшая на шум тети Асина соседка.