Не знаю

На кухне ни один предмет не использовался по своему родному назначению. В хрустальной конфетнице – сахар, в розетке для варенья – соль, в вазе для фруктов – хлеб, в пивных кружках – гречка и рис, в кастрюлях – питьевая вода. Взгляд рассеивается по пространству, с трудом ловя фокус в обилии предметов, ровным слоем покрывающих все поверхности – горизонтальные, наклонные и даже вертикальные. На стенах висят декоративные тарелки, обросшие кухонным жиром и копотью, декоративная полочка уставлена фарфоровыми фигурками, также в слое рыжего жира. У стены буфет, привезенный Лёлечкой из Подмосковья, перепиленный слесарем Васей вдоль, покрашенный мною масляной краской в три цвета: заборно-зеленый, серый и белый, какие были. Засиженный мухами и заляпанный какими-то кухонными жидкостями. На столе – вышитая скатерть, вся в пятнах, закрытая клеенчатыми подставками под тарелки. Эта скатерть да сколько-то коллекционных элфэзэшных тарелок – Лёлечкин след. Единственное, что мирило ее с домашним хозяйством, – красота посуды и столовых приборов, декоративность быта. Теперь сама она безвылазно на даче, а здесь, в квартире, смесь запустения и остатков прихотливого декора. Огромная монстера – под потолок, подвязанная каким-то шарфом к швабре, прилаженной к горшку, довершает картину упадка и абсурда в духе «Ста лет одиночества».

Некоторое время назад, уже после того, как пропустил мой день рождения, отец вдруг спросил меня, когда я позвонила с каким-то насущным вопросом:

– А сколько ж тебе лет теперь?

– Пятьдесят.

– Я думал, больше. Мне-то уж вообще черт-те сколько… ну и как ты живешь?

– Хорошо, у меня все хорошо.

– А-а-а, ну что ж, это хорошо. И чем же ты занята?

– Да работой по большей части.

– Никак я не пойму, чем ты все-таки занимаешься…

– Ну это так не объяснишь… всякой… ерундой.

В голове мелькает сценка, как я объясняю ему про ивент-индустрию, про третье высшее, и про психотерапию, и про то, как это все совмещается между собой и как связано с картинами… или не связано. Это невозможно. Не нужно. Неинтересно ему. Он все ждет, когда же я оправдаю высокое звание его дочери и собственные вундеркиндские потенциалы, когда взберусь хоть на какой-то Олимп.

– Ну да, ну да. Ну а как ты себя чувствуешь?

– Я-то? Хорошо… а ты-то как?

– Ну, для восьмидесяти четырех – нормально, справляемся, ха-ха.

Теперь, в этой пустой квартире, я с особой очевидностью вижу, что вовсе он не справлялся. Здесь повсюду печальные следы стариковского бытования – мусор, какие-то пятна, засаленная посуда, что-то разбито.

Я переступаю порог и выхожу. Больше я сюда не вернусь.

* * *

У меня дома – удобно, чисто, ухоженно. Захожу в комнату сына. Он не живет теперь с нами, бывает наездами. Но здесь его библиотека. Книжные шкафы до потолка, когда-то я покупала первые два, сейчас они сплошняком закрывают всю стену. Книги, книги, книги. Они стоят по алфавиту, а внутри каждой буквы – по жанрам. К – Кольцов. Здесь всё, написанное отцом. Я никогда не видела все его книги вместе.

На письменном столе сына – стопка записных книжек. Есть ли в них хоть что-то обо мне?

* * *

От кого: издательство «Краун-пресс» crownpress@mail.ru

Кому: 6august@mail.ru

Дата: Пятница, 2 июля 2021, 22:36 +03:00

Тема: рукопись романа «Не знаю»

Уважаемая Анна Сергеевна!

Рады сообщить вам, что ваша рукопись нам показалась интересной и мы готовы взять ее для публикации в нашем издательстве. Ваш редактор – Нонна Николаевна Скудова, ее контактный телефон: +7(915)8874512. Свяжитесь с ней, пожалуйста, все дальнейшие нюансы вы сможете обсудить с ней.

Творческих успехов,

Светлана Камонова

Издательство «Crown-Press»

+7(985)6629258

* * *

Квартира продана, деньги поделены и розданы.

Мать вернулась на дачу к своим цветам и вышивкам. Я предлагала ей переехать к нам, пока купим ей квартиру. Но не слишком настаивала. У нее же десятки непреодолимых проблем: где будет жить моя кошка, что я буду там делать, кто будет здесь поливать растения.

Более того, у нее теперь своя жизнь. Фёдор зарегал ее в соцсетях, повесил аватарку – молодую, – несколько фотографий современных, из удачных. Удивительно, как красота уживается со старческими чертами. У матери до сих пор яркие глаза и тонкое светящееся лицо. Как если бы состарилась мадонна Филиппо Липпи. Мне сначала показалась дурацкой эта идея. Но вдруг пришло в голову: а что, если вступить с ней в диалог? Под видом друга. У нее никогда не было друзей. Похоже, затея имеет успех, мы в активной переписке. Мне кажется, это ее забавляет и оживляет.