Не зови меня больше в Рим

– По правде сказать, я вас не совсем понимаю. Ну да ладно, вам виднее. Я пошлю Йоланду за этим списком, но вы должны отдавать себе отчет: вас послали в Рим на поиски Катаньи, а не для того, чтобы вы там вели расследование дела Сигуана. Понятно?

– Да, сеньор, можете не беспокоиться. А теперь, если позволите, я сама дам инструкции Йоланде.

– Поступайте по обстоятельствам, но не разменивайтесь на мелочи и не теряйте времени даром.

Я положила трубку, чувствуя себя последней дурой. Разумеется, Коронас во всем был сто раз прав. Впервые наставления, которые он мне давал, показались мне исполненными здравого смысла: “Вас послали в Рим на поиски Катаньи, а не для того, чтобы вы там вели расследование дела Сигуана”. Я бы сюда еще добавила: “И не для того, чтобы другие занимались им вместо вас”. Я тотчас решила действовать активнее: нельзя во всем слушаться Абате и делать только то, что считает правильным он. Главной должна быть я. Пылая благими намерениями, я ворвалась к нему в кабинет:

– Итак, Маурицио, списком клиентов наши люди занимаются. Но вы должны также знать, что в Испании провели доскональную проверку бухгалтерских отчетов фабрики Сигуана и не нашли ничего заслуживающего внимания.

Абате кивнул и, словно учуяв запах неведомой опасности, немедленно предложил:

– Тогда прямо сейчас начнем искать Рокко Катанью.

В том же просторном кабинете сидела за столом перед своим компьютером Габриэлла и яростно стучала по клавишам. Гарсон устроился рядом с ней и всеми силами изображал интерес к ее работе, хотя на самом деле, кажется, он пребывал в послеобеденном отупении. Вдруг девушка повернула к нам экран и воскликнула:

– Ecco[5] Рокко Катанья.

– Это вторая его фотография из тех, что хранятся у нас. Она из архива тюрьмы Регина Цёли, – пояснил ispettore.

Мужчина лет сорока, мощный, деревенского типа, смотрел на нас с экрана компьютера не знающим жалости взглядом. Я не нашлась что сказать, зато говорливый Гарсон, словно все мы здесь с детства были близкими друзьями и между нами царило полное доверие, воскликнул:

– Ну и сукин кот!

Все расхохотались, все, кроме меня. Я с упреком посмотрела на Гарсона, и он извинился, всплеснув руками:

– Оно само вырвалось, инспектор.

– Мы так и поняли, – вступился за него Абате. – К тому же наш друг Фермин совершенно прав. Хорошо бы вам прочесть протокол, составленный полицейскими, которые его задержали. Он вместе с тремя своими подельниками грузил награбленное в фургон, когда за этим делом их застала полиция. И только он один при задержании оказал сопротивление. Даже когда его скрутили, не утихомирился и, выходя из машины у дверей комиссариата, все еще пытался лягнуть ногой полицейского.

– Иными словами, человек он вспыльчивый.

– Да, был вспыльчивым и, как мне кажется, навряд ли переменился. Настоящий сукин кот, как выразился ваш помощник. А сейчас Габриэлла покажет вам фотографии и досье его соучастников по той давней краже.

Компьютер продолжал выдавать нам фотографии и тексты – речь шла еще о двух мужчинах и одной женщине.

– У них что, банда была? – спросила я.

– Сомневаюсь. Мы пришли к выводу, что эта компания решила объединиться только на один этот налет, а вообще, все они – мелкие сошки. И все уже были у нас на примете, но в какие-либо преступные группы не входили.

– А после той кражи кого-нибудь из них задерживали?

– Нет, никого ни разу.

– Я вот о чем думаю: чем, интересно знать, эти типы занимались, после того как вышли из тюрьмы, – проговорил Гарсон.

– А мы как раз теперь и собирались навестить каждого из них, чтобы получить ответ на ваш вопрос. И даже заранее навели справки: все, кроме Катаньи, по-прежнему проживают по ими же указанным адресам.

Искра изумления сверкнула в моих глазах.

– Вот это да, Маурицио! А ведь вы ни словом не обмолвились, что еще до нашего приезда начали поиски.

– Просто проявили предусмотрительность, а как же иначе, Петра? Всего-навсего подготовили почву, чтобы теперь можно было уверенно шагать по ней всем вместе – вчетвером. Думаю, вы нас одобрите.

– Еще как одобрю! Но вы меня удивили.

– Сдается мне, вы просто успели заразиться расхожими представления об итальянском характере.

– Понятия не имею, о каких таких расхожих представлениях вы говорите, – возразила я с самым невинным видом.

– Ну, нас, к примеру, частенько считают неорганизованными, непредсказуемыми, безответственными.

– Что вы, я бы себе такого никогда не позволила! Что называется, в чужом глазу соломинка… Ведь это было бы все равно что хулить собственных соотечественников. В глазах всего мира между испанцами и итальянцами почти нет никакой разницы.

Он улыбнулся, а затем, желая, видимо, дать понять, что пора и за дело браться, обратился ко всем нам с предложением:

– Думаю, мы должны разделить между собой работу. Двое поедут к одному из подельников, двое – к другому. Женщину отложим на завтра.

– Согласна, – кивнула я. – Я стану работать с Габриэллой.