Неаполитанская кошка

Получается, что я как бы зависла между Италией и Россией, между своим вдовством и болезненными галлюцинациями (а как иначе можно назвать мое наркотическое опьянение, в котором пребывала несколько минут, держась за руку Алекса?). А что, если Алекса вообще не было, и я на некоторое время слетела, что называется, с катушек, принимая местного художника Дино за своего погибшего мужа?

Я физически начала ощущать свое нездоровье.

Меня подташнивало, да и голова кружилась, как карусель. Возможно, это мое состояние и объяснило мои дальнейшие действия.

Я решила вернуться в дом Дино, чтобы осмотреть там каждый сантиметр, чтобы понять, реально ли я там была или же меня напоили чем-то, что и вызвало эти галлюцинации.

Причем напоить меня могли как раз тогда, в день убийства Алика, когда мы с ним завтракали в кафе. Официант, работающий на моих врагов, мог подлить нам в кофе какого-то вещества, и тогда можно было бы объяснить и поведение самого Алика, кстати говоря, который наверняка «увидел» стоящего в двух шагах Алекса, точнее, его призрак, и пошел на его голос…

Но так не хотелось верить, что мои мозги настолько одурманили, что я провела ночь не с Алексом, а с художником Дино!

Дав себе слово быть осторожной и пить кофе только в самых неожиданных для моих врагов случайных местах, я, со слезами на глазах покинув дом Алика, вышла на прогретые солнцем улицы Неаполя и пошла, что называется, куда глаза глядят.

Зашла в первый попавшийся магазин и купила пару банок «Вискаса» для кошек. Без труда нашла то место, где Алекс (или Дино) кормил кошек, подошла к каменным валунам на набережной и позвала чисто по-русски: кис-кис…

Кошки показались не сразу.

Тогда я открыла одну банку и выложила часть консервов на камень. Думаю, что запах вкусной еды привлек кошек, и мягко прыгая с валуна на валун, появились сразу три, среди них та самая, что кормил Алекс, трехцветная красивая кошка, которая сразу же бросилась на еду.

Проходящие мимо люди с интересом разглядывали меня, думаю, недоумевая, кто я такая и почему кормлю кошек.

Одно дело, когда это делает местный мужчина богемного вида, возможно, немного не от мира сего, совсем другое — одетая в мужскую одежду женщина с безумным взглядом.

В какой-то момент я вдруг испугалась, подумав, что меня могут заметить полицейские. Поэтому я, открыв вторую банку, вывалила консервы уже целой кошачьей стае и пошла прочь от камней.

Эх, думала я, глотая слезы, если бы не эта ну совсем неправдоподобная история с отравлением Джейн, я бы прямиком отправилась бы в русское консульство в Неаполе (кажется, российские представительства находились еще в Риме и Милане). Пришла бы и рассказала обо всем, что со мной случилось. Но почему-то даже этот вариант (не будь трупа Джейн) представлялся мне высылкой из страны.

Меня погладили бы по голове, как душевнобольную, посадили бы в самолет и отправили домой.

«Алика отвезут в Москву и там похоронят. Об этом не беспокойся…» — вспомнились мне слова Алекса.

Кого он имел в виду? Работников консульства? А кого же еще? А что меня ожидает в Москве, когда я, уже в качестве наследницы по завещанию, предстану перед нотариусом? А что, если убийством Алика заинтересуются правоохранительные органы? Им палец в рот не клади.

Узнав, кто наследник, они быстро выйдут на меня и вычислят, что в момент убийства я была как раз в Неаполе, там же, где находился и Алик. И что только у меня, получается, и был мотив его убить! И зачем только он завещал мне свою квартиру? Хотя, откуда мне было знать о содержании завещания?

Я просто предположила, что это могла быть квартира да какие-нибудь небольшие сбережения.

А вокруг царил настоящий праздник — толпы бездельников прогуливались на набережной Караччоло, радовались хорошей погоде, теплу и солнцу, любовались памятниками архитектуры, лакомились в кафе и ресторанах морепродуктами, пастой и сладостями и просто радовались жизни.

И у них-то, думала я, размазывая слезы под очками, все в полном порядке, раз они здесь. Ни у кого за плечами нет ни трупов, ни погибших или исчезнувших бесследно супругов, ни их призраков… И никому из них и в голову-то не придет забираться в чужие дома, чтобы подкидывать мирным жителям окровавленную одежду и воровать чужую, сорвав с сушилки.

Все это удел таких безумных, какой стала я.

В какой-то момент я поняла, что проголодалась, вот почему меня тошнит и кружится голова. Я забрела в какой-то маленький ресторанчик и заказала жареную рыбу.

Поливая трясущимися руками ее лимонным соком, я находилась уже просто на грани истерики.

«Зоя, да возьми себя уже наконец в руки!» — приказала я сама себе.

Ну сколько можно было уже истерить! Надо было успокаиваться и думать, как жить дальше. А что, если попытаться научиться жить так, как все, стать нормальным человеком и выбросить из головы все, что произошло со мной до этого момента?

Рыба была вкусная, поджаренная корочка была просто чудесной! Да и вино приятно зашумело в голове. Но как бы ни старалась я не думать о событиях недавнего прошлого, после обеда я все равно отправилась на улицу, где проживал художник Дино.