Неаполитанская кошка

Вот если бы калитка, ведущая во дворик, оказалась заперта, я бы успокоилась и все свои проблемы отнесла к наркотикам и галлюцинациям. Но едва я коснулась ручки, как калитка поддалась, и я снова оказалась в этом красивом и уютном патио с пеларгониями и диким виноградом. Вот оно, то самое место, откуда «воспарил» Алекс.

На самом деле, я полагаю, Дино, отработав свой сценарий и, возможно, получив деньги, исчез, оставив меня одну.

В дом я тоже вошла спокойно — дверь оказалась не заперта. Вот она, мастерская.

Однако, войдя, я испытала настоящее потрясение!

Там был настоящий погром! Все вещи были раскиданы, бумаги, кисти, вазы — все валялось на плиточном полу в цветных лужах воды и красок!

Я бросилась в спальню, решив проверить, там ли коробочка с единственной красной таблеткой, ведь если она там, значит, я здесь действительно провела ночь, и все это наше свидание с Алексом мне не привиделось! Но лучше бы я туда и не заходила — на подушке было большое красное пятно.

Я подошла поближе, коснулась ладонью его — оно было еще влажным. Кровь? Брызги красной жидкости были и на простыне…

Я отскочила, увидев и следы волочения на полу! Убили и выволокли из спальни… На пороге спальни кровавые следы обрывались. Значит, кого-то взяли за руки — за ноги и вынесли из дома…

Не надо было обладать особыми способностями или интуицией, чтобы понять, кому разбили (или прострелили?) голову. Они убили его. Моего мужа, моего Алекса.

И сразу стало все ясно, все моментально встало на свои места! Я все поняла! Да он им просто больше не нужен!

Он, продав им свое изобретение и попросившись на свободу, поселившись в прекрасном морском городе и занявшись живописью, так бы, может, жил до самой старости, если бы не мое появление.

Возможно, в первые часы моего пребывания в Неаполе те люди, что следили за Алексом, запаниковали и просто не знали, как себя со мной вести, а потому все получилось глупо и нелепо. Потом, вероятно, они провели беседу с Алексом и попросили его отправить меня домой. А тут еще и Алик…

Слишком много сложностей! Попытались меня убить — не получилось. Убили Алика.

Да, все как бы складывалось в общую картину.

Непонятно было только одно, и эта мысль, затмевая весь ужас при виде картины смерти (которую я пока еще не могла осознать!), заводила меня в очередной тупик: зачем было следить все эти годы за Алексом, если он, предположим, прекратил заниматься своими опытами? Или все-таки где-то поблизости от этого дома находилась лаборатория, где он продолжал работать над изобретением очередного гениального лекарства, а все эти атрибуты художника были всего лишь прикрытием его основной деятельности, служили ему декорациями?

Раз убили, значит, он действительно рисовал свои картины… Но слежка…

Я сделала несколько шагов, чтобы рассмотреть каждый предмет на прикроватной тумбочке — вот она, маленькая жестяная коробочка с нарисованной на ней розочкой.

Увидев ее, я почувствовала, как моя кожа покрывается мурашками. Она существует! Она реальна! Открыв ее, я увидела красную таблетку. Захлопнув коробочку, я сунула ее в карман широченных джинсов, которые были на мне и которые, я была в этом уверена, так же как и рубашка, принадлежали Алексу.

Неужели это и все, что мне от него останется?

Я бросилась подбирать его рисунки и холсты, картины, какие-то бумаги. Пусть хотя бы его розово-голубые небесные пейзажи останутся у меня. На память. Хотя, кто знает, может, это и не его работы вовсе.

Надо было срочно покидать этот дом, пропахший кровью и смертью. Все, мое прошлое с треском и брызгами крови захлопнулось. Надо было начинать новую жизнь.

Но как, как жить дальше, если я только что вновь овдовела?

Нагруженная бумагами, я вернулась в дом Алика. А куда еще мне было идти?

Разложила и развесила работы, сварила себе кофе, после чего благополучно (и это после кофе!) уснула. Проснувшись, приняла душ и, выйдя все в той же мужской одежде, отправилась за покупками.

Мне надо было купить одежду.

До самого вечера я бродила по торговым центрам, точнее, я на несколько часов задержалась в галерее Умберто. Сначала просто купила себе клубничное мороженое, которое ела, сидя на скамейке между торговыми павильонами, одно за другим.

Затем, вовремя остановившись, чтобы не заболеть ангиной, занялась непосредственно покупками. Купила себе несколько очень красивых блузок и юбок, затем пару джинсов, легкие белые балетки, кроссовки красивого мятного цвета, белье, теплую кашемировую шаль, кое-что из косметики, духи, подарки подружкам.

Из галереи я вышла, одетая уже, как женщина, а не мужчина. Однако всю мужскую одежду попросила продавщицу упаковать в отдельный пакет — память все-таки.

Возвращаться в Москву я пока не собиралась.

Я жаждала мести, крови.

Да-да, я находилась в таком состоянии, что готова была пристрелить всех тех, кто забрал у меня Алекса и Алика. Но что я могла сделать здесь, не зная языка?