Неаполитанские хроники

Я тщетно ищу глазами нашего англичанина с его зеленым козырьком, револьвером, кнутом, корзинкой и женой, впустую всматриваюсь в линию горизонта. Неужто мои опасения сбудутся? Неужто его поглотила лава? И не пожелала ли его жена последовать за ним?

И она была бы права: второго такого ей отыскать бы не удалось.

Дает себя знать людская предприимчивость; возле кратеров, в очищенных от шлака углублениях, находят еще жидкую лаву; литейщики достают эту лаву черпаками и разливают по литейным формам.

Таким образом изготавливают небольшие бюсты Гарибальди и Виктора Эммануила, отражающие два оттенка общественного мнения, которые представлены королем-джентльменом и солдатом-гуманистом.

Но нет ни одной, даже самой маленькой формы для отливки бюста г-на ди Кавура; никакой благодарности здесь никто к нему не испытывает. Правда, неаполитанцы всегда его недолюбливали.

Еще здесь отливают медали с изображением королевы Виктории и императора Наполеона III, которые продаются по два карлино за штуку, а также Фердинанда II, Франциска II и Марии Софии, которые раздаются бесплатно, когда радетели божественного права королей оказываются не на виду у жандармов.

Trovatori[7] тоже начинают подтягиваться к Торре дель Греко; окрестности кратеров делаются изрядно похожими на ярмарку Сен-Клу и торговый праздник в Сен-Жермен-ан-Ле. Trovatori в Неаполе — это старьевщики.

Неаполитанские старьевщики разделяются по роду занятий; больше всего среди них тех, кто занимается поиском сигарных окурков.

Торговля сигарными окурками является одной из самых прибыльных и самых распространенных народных промыслов в Неаполе.

В дневное время она ведется, главным образом, в саду Вилла Реале и на улицах Кьяйя и Толедо, то есть там, где встречаются неаполитанские щеголи; вечером — у дверей театра Сан Карло и из-под столов в кафе.

Окурки, в зависимости от сорта сигар, делятся на четыре вида: иностранные — лондресы, манилы, гаваны и т. п.;

кавуры;

казенка;

контрабанда.

Иностранные сигары докуривают до конца каморристы (позднее я расскажу вам, кто такие каморристы) и пехотные сержанты; окурки кавуров — солдаты, грузчики и извозчики; окурки казенки рубят на кусочки и курят в трубке крестьяне; и, наконец, окурки контрабанды жуют охранники и надзиратели в тюрьмах и на каторгах.

Сигарные окурки служат разменной монетой для неаполитанских лаццарони; когда у лаццарони нет денег, ставками в игре у них служат сигарные окурки; окурок иностранной сигары равен двум окуркам кавуров, окурок кавура — двум окуркам казенки, окурок казенки — двум окуркам контрабанды.

Торговец сигарными окурками, если он предприимчив, изворотлив, сообразителен и у него хорошо подвешен язык, за вечер может заработать сорок грано, то есть примерно тридцать четыре или тридцать пять су.

Передвижные лавки сигарных окурков устанавливают на тротуаре у театра дель Фондо.

Вернемся, однако, к нашим кратерам.

На сей раз, по-видимому, они окончательно потухли; подобно пропасти на Римском форуме, они ждали лишь искупительной жертвы, чтобы закрыться.

Наш англичанин послужил для них Децием.

Но, как ни быстро длилось это странное извержение, свидетельствующее о том, что не только на поверхности земли совершаются революции, оно стало причиной страшных бедствий и чудовищного разорения.

Уже в восьмой раз Торре дель Греко оказался наполовину разрушен.

В тот момент, когда я пишу вам, то есть в субботу утром, очередное жерло открылось на двух третях высоты Большого конуса, в Атрио дель Кавалло, и еще неизвестно, что оно нам скажет.

P.S. — Везувий и впрямь исполнен причуд. В среду в нижней части Торре дель Греко, в квартале морского причала, открылись новые расселины. У пекаря сгорел весь его запас дров. В домах на соседней улице тот же подземный огонь воспламенил всю солому и всякого рода топливо. В полночь пресная вода в городском фонтане исчезла, уступив место сернистой воде с чрезвычайно высоким содержанием солей. Наконец, на берегу, напротив соборной церкви, уходя метров на сорок в море, открылась еще одна трещина, из которой огромными пузырями хлещет сернистая вода, смешиваясь с морской водой.

ХОСЕ БОРХЕС

I

Дорогие читатели!

Мне более чем понятно, что вы имеете полное право поинтересоваться, почему в тот момент, когда мною предпринято новое издание, которое, на ваш взгляд, должно потребовать моего присутствия в Париже, я продолжаю находиться где-то далеко.

Чтобы ответить на ваш вопрос, пускаться в откровенность необязательно, но пояснения дать необходимо.

Возможно, вы знаете, что, вступив в Неаполь, Гарибальди первым делом назначил меня директором Бурбонского музея и раскопок Помпей и, точно так же, как в Палермо меня по его приказу поселили во дворце короля Рожера, в Неаполе меня по его приказу поселили во дворце короля Фердинанда.

Когда-нибудь, сидя с пером в руках на террасе этого небольшого дворца, я попытаюсь рассказать вам, что он представляет собой в наше время, однако сейчас мне надо поговорить с вами лишь о причинах, заставивших меня возвратиться в Неаполь.