Неаполитанские хроники

По следам Борхеса шли в течение четырех дней, но, если знаешь ущелья Абруццо, где одни лишь пастухи, особенно в зимние месяцы, способны пройти вслед за своими козами, нетрудно понять, что, располагая, несомненно, опытными проводниками, он сумел ускользнуть от всех преследователей.

Однако все в тех краях держались начеку и были готовы двинуться туда, где он будет замечен. Мы не раз говорили и, оставляя в стороне всякую политику, повторяем снова, что в Королевстве обеих Сицилий нет настоящего реакционного движения, а есть лишь разбой. Вот почему против так называемых повстанцев, которые в действительности являются обычными грабителями, почти единодушно выступает местное население. Впрочем, сказанное нами удостоверит дневник Борхеса, если его опубликуют. Дневник этот позволит увидеть, как горько сетует Борхес, который полагал, что он приехал в Калабрию воевать, а в действительности мог заниматься там лишь разбоем.

В субботу 7 декабря, около семи часов вечера, в Авеццано явились два человека, которые немедленно обратились к городским властям и заявили, что банда Борхеса задержала их на одиноком постоялом дворе близ Челано.

Вы можете отыскать Челано на карте: это небольшой городок по правую сторону от озера Фучино, поблизости от Пешины, родины illustrissimo facchino[8] Джулио Мазарини, как называла его королева Кристина.

От Челано до Авеццано около полутора льё.

Эти люди добавили, что с наступлением темноты разбойники снова выступили в путь, следуя по дороге на Авеццано, а затем, не доходя до него двух миль, свернули вправо и направились прямо к границе.

В ту сторону, куда предположительно двинулась банда, немедленно отправили войска; однако у нее есть преимущество в три часа, и, если только она не остановится, догнать ее будет крайне трудно. В десять часов вечера банда оказывается у околицы маленькой деревушки Скуркола, настолько маленькой, что она даже не обозначена на карте. Пройти слева от нее невозможно — там пропасть; пройти справа тоже невозможно — там над дорогой нависает отвесная скала. Остается лишь одно: пройти через деревню.

Разбойники решаются на этот шаг и смело идут вперед.

Национальный гвардеец, стоящий на часах, при виде всадников кричит:

— Кто идет?!

— Buona gente![9] — отвечают ему.

Часовой намеревался спросить у них пароль, но тут в дело вмешивается сержант.

— Да ладно, пропусти их, — говорит он часовому. — Разве ты не видишь, это же конные карабинеры.

Часовой, освобожденный сержантом от всякой ответственности, ограничивается тем, что дает всадникам приказ проехать мимо него по одному. Разбойники согласны на все, лишь бы их пропустили. Они подчиняются приказу и один за другим молча проезжают мимо часового.

Миновав это опасное место, банда оказывается за пределами деревни.

Но за ее околицей, то ли потому, что им не удалось найти проводника, то ли потому, что проводник покинул их, они, попав в совершенно незнакомую им местность, не знают, в какую сторону направиться. В итоге они останавливаются у первого попавшегося дома, окружают его и стучат в дверь.

То была одинокая хижина, расположенная примерно в одной миле от Скурколы.

Хозяин дома, уже улегшийся в постель, спрашивает через дверь:

— Кто там?

— Добрые люди.

Точно так же разбойники ответили часовому.

«Buona gente» или «gente di расе»[10] — ответ, который дают в подобных случаях.

Крестьянина это заявление не слишком успокоило, однако приказ открыть дверь был повторен настолько повелительным тоном, что о возможности отказаться не могло быть и речи.

Он открывает дверь, и в ту же минуту разбойники хватают его за шиворот, требуя поспособствовать им в качестве проводника.

Крестьянин, который был в одной рубашке, просит дать ему время одеться.

Два человека, держа в руках карабины, входят вместе с ним в комнату и наблюдают за тем, как он одевается. Крестьянин полагает, что имеет дело с солдатами регулярных войск, и не особенно тревожится. Бандиты приказывают ему принести к двери лампу, прикуривают от нее сигары и называют конечной целью своего маршрута Тальякоццо.

Проводник закрывает дверь, все более утверждаясь во мнении, что имеет дело с пьемонтцами, и отправляется в дорогу; однако в десяти минутах ходьбы от дома один из незнакомцев, занимавший, судя по всему, второе место в командовании отрядом, опускает руку на плечо проводнику и говорит ему:

— Провести нас нужно не к Тальякоццо, а к папской границе.

Лишь тогда проводник осознает, что имеет дело с дезертирами или разбойниками. В ответ он заверяет их, что добраться до границы можно лишь по дороге на Тальякоццо, и, поскольку это сообщение явно не доставляет им удовольствия, добавляет:

— Но идти через Тальякоццо необязательно: у меня есть кум, который живет за стенами города, он хорошо знает здешние дороги и проведет вас к Санта Марии, где вы будете всего в двух часах пути от папской границы.

Разбойникам ничего не оставалось, как последовать совету проводника.

И они продолжили путь в сторону Тальякоццо…

* * *