Небеса с молотка. В погоне за ближним космосом

Пока Rocket Lab шустро, но не в ущерб качеству продвигалась к новым запускам, «Астра» переключилась – помимо проекта новой ракеты покрупнее – на строительство огромного нового завода на руинах корпуса на Скайхок-стрит. К февралю 2019 года «Астра» завершила первый этап приведения в порядок этих 23 тыс. квадратных метров производственной площади: вывезла все трупы и десятилетиями копившиеся залежи мусора и вкатила скульптуры работы друзей Кемпа по «Горящему человеку». В последующие месяцы рабочие привели в порядок и покрасили полы и стены в белый цвет, завезли сварочное оборудование и металлорежущие станки, выгородили отсеки для компьютерных столов и, наконец, создали настоящую производственную линию для постройки нескольких ракет одновременно. Впервые в истории «Астры» у людей появилось место, где можно по-настоящему развернуться, и ощущение, что они работают на ракетостроительном заводе в прямом смысле этого слова.

Само то, что Кемпу удалось убедить городские власти пустить их на эту огромную площадь на Скайхок-стрит, впечатляло не меньше всех достижений его инженеров-ракетостроителей. Пока там располагался завод по ремонту реактивных двигателей палубных штурмовиков, вся почва под зданием до самых грунтовых вод пропиталась ацетоном и еще бог весть какими химикатами. Усилия по очистке обошлись городу в миллиарды долларов, экологическую ситуацию вроде бы исправили, но люди всё равно боялись химических испарений с территории этого объекта. Для успокоения города и собственных рабочих Кемп залил все полы эпоксидной смолой со специальными присадками для поглощения паров вредных летучих соединений.

«От избытка заботы я даже купил и освоил лабораторный газовый хроматограф, – сказал он. – Похож на счетчик Гейгера из „Охотников за привидениями“ и стоит, кстати, под тридцать тысяч долларов. Беру вот теперь пробы воздуха каждые семь минут прямо там, где будут стоять столы сотрудников, включая мой собственный. Пока что не обнаружил ни единой молекулы трихлорэтилена, бензола и прочей дряни, которой народ опасается. У нас тут будет самый чистый и здоровый воздух во всей Америке. Люблю бюрократические препоны, потому что они помогают мне легко и дешево арендовать помещения, на которые никто больше не претендует из опасения не справиться с такими вот требованиями наподобие полной химической дезактивации и последующего мониторинга».

Как и в случае со старым зданием на Орион-стрит, Кемп начал перемещать людей и оборудование на Скайхок-стрит, не дожидаясь официального разрешения городских властей. «В какой-то момент я сообщил им, что хочу занять здание к первому апреля, а они мне в ответ пригрозили тюрьмой, – рассказывал он. – А я им: „Окей, лады. Вот это я понимаю, деловой разговор“. После того как я им пригрозил так или иначе занять это здание даже без их согласия, они наконец сподобились собрать и выдвинуть нам свои требования. Они же сами видят, как мы что-то там всё время строим и выкатываем на улицу без их ведома. Это, по сути, перманентное наступление не знающей преград „Астры“ на неподвижные защитные редуты бюрократии местного самоуправления».

Когда Кемпу объявили, что на подключение электричества и оборудование подстанции для Скайхок уйдет полгода, он изыскал способ сделать это за пару недель. Если «Астре» говорили, что нельзя устанавливать в здании оборудование нужного ему типа или делать перепланировку, компания проделывала это под покровом ночи, а городские власти либо так и пребывали в неведении, либо оказывались поставлены перед фактом и уже ничего не могли с этим поделать. Все эти маневры окупались хотя бы за счет того, что город брал с «Астры» за аренду всего 57 центов за квадратный фут, что было раз в шесть ниже текущей ставки установленной в Аламеде арендной платы за отремонтированные производственные площади. А главное, «Астра» выторговала у города кредит на покрытие и этих расходов в обмен на приведение огромного ангара на Скайхок-стрит в порядок в соответствии со всеми правилами, а это вообще надолго обнуляло арендную плату как таковую.