Небеса с молотка. В погоне за ближним космосом

Для создания SPAC богатые люди собирались вместе, скидывались сами, привлекали средства со стороны и клятвенно обещали использовать их в будущем на приобретение некоей стоящей того компании. Для ясности: сама SPAC ничего не производит; это просто денежный пул, обычно исчисляемый сотнями миллионов долларов. Те, кто в него скинулся, затем выходили в мир на охоту за компанией с целью ее слияния со SPAC. Самой бредовой частью такого конструкта было то, что акции самой SPAC могли публично торговаться на бирже еще до того, как она приобрела хоть какую-то реально работающую компанию. Инвесторы видели состав дольщиков SPAC, и, если среди них присутствовали авторитетные инвесторы, это служило им знаком, что можно и самим рискнуть вложиться, приобретя акции компании в надежде на то, что ушлые люди из числа учредителей со временем купят что-нибудь интересное.

Другая безумная часть всего этого заключалась в том, что исторически на фондовых рынках на SPAC смотрели косо. Появились они уже несколько десятилетий назад и до недавних пор считались одним из самых мутных финансовых инструментов. В прошлом отчаянные люди использовали SPAC для покупки сомнительных компаний, наводили на них кое-какой марафет и впаривали их акции наивным инвесторам под видом чего-то особенного. Очень часто дело кончалось тем, что инвесторы теряли все вложенные деньги.

К 2019 году, однако, кое-какие ребята в Кремниевой долине и на Уолл-стрит решили вдохнуть в SPAC новую жизнь и обелить их репутацию. Исходили они из того, что в современном мире существует множество не приносящих прибыли технологических компаний, которые со временем «выстрелят» и превратятся в могучие империи. Вот и нужно дать инвесторам шанс вкладываться в такие компании загодя и извлекать максимум прибыли на стадии их взрывного роста, а самим компаниям – шанс собрать большие деньги, необходимые для обеспечения этого роста[198].

В обычные времена компания старается хотя бы пару лет демонстрировать прибыльность и устойчивый рост, прежде чем выходить на публичные фондовые рынки. Обусловлено это отчасти еще и тем, что законы США прямо запрещают публичным компаниям спекулировать на своих будущих прибылях. Инвесторам предлагается судить о компании по фактическим показателям ее финансовой деятельности в прошлом, а прогнозы относительно будущих перспектив делать самостоятельно. Чем лучше шли дела у компании в последние годы, тем выше вероятность, что они купятся на ее историю при выходе на публичный рынок.

Но поскольку время от времени Уолл-стрит вдруг начинает действовать вопреки здравому смыслу, SPAC и приобретенным им компаниям разрешили обещать инвесторам чуть ли не всё, что вздумается, вводя их в состояние возбужденного ожидания баснословных прибылей. Правда ли, что через пять лет ваше лекарство будет излечивать рак? Ну, мы полагаем, что да. Вы беретесь решить проблему глобального потепления? Мы в этом почти уверены. Вы говорите, что ваш оборот удвоится, утроится, а затем упятерится, – это правда? Конечно, с чего бы мне вас обманывать?

SPAC, по сути, превращали всех инвесторов в венчурных. Инвесторам предлагалось делать рискованные ставки и надеяться, что компания «выстрелит». Не самое лучшее средство для обеспечения стабильности публичного фондового рынка, и есть все основания полагать, что многие инвесторы просто не отдают себе отчета, на какой риск идут, – ну да ладно. Богатым людям захотелось резко стать еще богаче, и на фоне шаткого, а то и горячечно-бредового состояния финансовых рынков в период пандемии воскрешение SPAC выглядело вполне соответствующим духу времени.

На «Астру» положила глаз SPAC под названием Holicity, учрежденная годом ранее миллиардером и легендой телекоммуникационной отрасли Крейгом Маккоу. Он собрал 300 млн долларов у знакомых, включая Билла Гейтса, и вскладчину с инвестиционной фирмой BlackRock, добавившей еще 200 млн, вложил их в «Астру» и сделал ее публичной.

Схема была следующая: «Астра» сначала сливалась с Holicity, а затем, уладив за пару месяцев кое-какие мелкие формальности, выходила на NASDAQ под тикером ASTR. Но поскольку сама Holicity уже являлась публичной компанией, инвесторам предлагалось начать покупать акции «Астры» сразу же по объявлении о слиянии, не дожидаясь улаживания бумажных формальностей по закрытию сделки. Когда Кемп 2 февраля об этом объявил[199], котировки акций Holicity мигом выросли с 10,34 доллара до 15,00, а к концу недели и вовсе до 19,37. За считаные дни «Астра» из почти банкрота превратилась в публичную компанию, оцениваемую в 2–4 млрд долларов.