Небеса с молотка. В погоне за ближним космосом

На смену 2018 году пришел 2019-й, а Поляков всё так же горел пылкой любовью к ракетному бизнесу и радовался своей причастности к нему. Мы с ним то и дело зависали в его офисе в Менло-Парке и пили Oban за разговорами о том о сем, которые, впрочем, неизменно вращались вокруг последних событий и сплетен, имеющих прямое или косвенное отношение к аэрокосмической отрасли. От Полякова я ни разу ни единого доброго слова не услышал в адрес старорежимных компаний типа Boeing и Lockheed Martin, которые он считал коррумпированными стяжателями денег американских налогоплательщиков. О Роскосмосе и его структурах он, впрочем, отзывался еще хуже и преимущественно в непечатных выражениях. Беседы с Максом изрядно напрягали и грузили из-за бешеного темпа его многословных речей и безумной энергии, которую он вкладывал в свои слова вне зависимости от предмета обсуждения. При всем при том мне разговоры с ним доставляли огромное удовольствие. Редко встретишь человека, способного безостановочно говорить о своей страсти и о том, что предмет страсти требует от человека страстности, – и при этом лично олицетворять собою свой собственный идеал пассионария. Макс воистину необычный и интригующий человек.

Поляков оставался убежденным противником малых ракет, считая их бесполезными. По его мнению, никакого смысла суетиться и частить с запусками сотни-другой килограммов полезного груза не было. С появлением Полякова в ипостаси главного инвестора Firefly пошла по пути укрупнения своей ракеты Alpha с целью доведения ее грузоподъемности до тонны с лишним. А грузоподъемность их ракеты Beta, проект которой уже находился на стадии разработки, планировалось повысить до восьми тонн. Это позволит клиентам Firefly отправлять на орбиту десятки спутников за каждый коммерческий запуск вместо единичных аппаратов. Поскольку развитие аэрокосмического бизнеса имеет свойство отставать от прогнозов, Поляков полагал, что реальный всплеск спроса на орбитальные запуски начнется не раньше чем через пару лет. А к тому времени Alpha будет благополучно летать, Beta же будет на подходе – и своим появлением выметет с рынка производителей малых ракет. «Мы знаем, какова будет рыночная конъюнктура через три – пять лет, – сказал он. – Вот мы и окажемся в нужное время в нужном месте с продуктом, который поглотит весь этот рынок».

Поначалу Поляков рассчитывал обойтись вложением в Firefly от 50 млн до 75 млн долларов до запуска первой ракеты. Если бы запуск прошел успешно, инвестиции Макса тут же вздорожали бы до миллиардов. В прошлом он не раз обжигался на привлечении венчурного капитала и на инвестиционных партнерствах, а потому не имел ни малейшего желания с кем бы то ни было кооперироваться в плане финансирования этого ракетостроительного проекта[254]. Нежелание связываться с соинвесторами плюс затянувшиеся стендовые испытания и доработки Alpha уже вынудили его перешагнуть рубеж в 100 млн долларов личных инвестиций в Firefly ради продолжения работ. Поляков настаивал на том, что дополнительные денежные расходы его не тревожат, поскольку он изначально знал, на что идет, ввязываясь в это дело.

«Первый закон аэродинамики гласит: „Без денег ничто не летает“, – сказал он. – Нет ничего лучше, чем вложить все свои личные средства в компанию. Страсть – вот что при этом чувствуешь».

На его деньги было куплено впечатляюще много первоклассного оборудования. Теперь в Техасе у Firefly имелись ультрасовременные объекты на зависть любой ракетостроительной компании: два колоссальных стенда для испытаний ракетных двигателей в лежачем и стоячем положении; завод по производству углепластиковых корпусов ракет; центр управления испытаниями. Сотни людей сновали по комплексу, приветливо помахивая на ходу руками давно привыкшим ко всему местным коровам. Двигатели на стендах всё чаще работали исправно, исторгая пламя по нескольку минут подряд, и всё реже взрывались и отправлялись на расположенную прямо на территории свалку металлолома – надгробный памятник инженерным просчетам. Были там даже оптимисты, прочившие Firefly первый запуск Alpha с космодрома базы ВВС и КС США Ванденберг в Южной Калифорнии в 2019 году, хотя, по-моему, они сами в это не верили.

На родине дела у Полякова тоже шли хорошо. Близилась к завершению реконструкция Днепровского планетария – обошедшийся ему в миллионы долларов подарок детям с прицелом увлечь их космосом. Инженерные вузы всё более ориентировались на создание стартапов, а сам Поляков продолжал расширять свою ИТ-империю, в частности далеко продвинувшись в направлении финансовых технологий. «Пришло мое время, – говорил он. – Я это чую. Мне теперь достаточно продать любой из этих бизнесов, чтобы выручки хватило еще на пять лет финансирования Firefly».