Небеса с молотка. В погоне за ближним космосом

Как видим, за первые полтора года этой своей попытки построить суборбитальную ракету Бек успел благоразумно умерить свои первоначальные ожидания относительно ее грузоподъемности[93]. А еще он сделался предприимчивее. Раз университеты оказались столь прижимистыми, что в клиенты их заполучить трудно, он переориентировался на научно-исследовательские учреждения в качестве главной целевой группы Rocket Lab. В том интервью он, однако, пошел еще дальше и в какой-то момент выпалил, что Rocket Lab открыта для любых идей относительно отправки в космос чего угодно – от безделиц до капсул с прахом усопших, если семьи пожелают проводить своих любимых в последний путь с получением на их имя «сертификата космических странников»[94].

Бек полагал, что людям вполне по вкусу и по карману платить по пять тысяч долларов за отправку в космос на его ракетах всяких фоток, визиток и локонов волос. Однако лично заниматься маркетингом и продажами Бек желанием не горел. В ответ на последовавший от журнала вопрос, с чего он взял, что подобные услуги будут пользоваться спросом, он ответил: «Это вопрос не ко мне. Мне только идея с пеплом кремированных близка, вот о ней могу сказать чуть больше, как мне это видится. Если хочется тебе в космос, то выбор у тебя – выложить 20 миллионов долларов за место на российской ракете или 250 тысяч долларов и встать в очередь [на Virgin Galactic], – или же можно дождаться смерти и отправиться туда на Rocket Lab за несколько штук. Ты же всё равно оказываешься в космосе. Другое дело, что не при жизни…». Тут же и Марк Рокет, поскольку на кону стояли вложенные им деньги, идею отбить их на прокате праха в космос подхватил с большим энтузиазмом и подробно объяснил журналистам, насколько возвышенные чувства будут испытывать родные покойного от осознания самого факта, что стоящая на каминной полке капсула с прахом побывала на небе. «Представьте только, что это за чувство, когда знаешь, что вот эта вот частица твоего дядюшки Боба вернулась из космоса», – сказал он[95].

В серии громких заявлений по вопросу, который позже приведет к разладу между ними, Бек и Рокет клятвенно обещали никогда в жизни и ни за какие деньги не иметь дела с оборонной промышленностью. «Мы с самого начала всем говорили прямо: если это хоть как-то связано с военными, то мы никакого отношения к этому иметь не хотим, – заявил Бек в том интервью. – Военщина, может, и представляется вишенкой соблазнительной, поскольку деньги туда вливаются большущие, но мы-то всё-таки про науку, а не про убийство людей… Нет оружию!» По злой, как позже станет ясно, иронии Рокет в тот раз попытался смягчить безапелляционно-пацифистскую риторику партнера и принялся пояснять, что при определенных обстоятельствах они готовы принять финансирование и от Министерства обороны. «То есть в получении от НАСА контрактов на создание оружия мы не заинтересованы вовсе, а вот за что-нибудь вроде военно-космических исследований или связи мы вполне могли бы и взяться, – сказал он. – Для полной ясности: мы не против военных как таковых».

Первый большой запуск у них был запланирован на сентябрь 2008 года. Rocket Lab предстояло отправить в небо шесть – да-да, сразу шесть! – ракет Ātea-1 и снискать для Новой Зеландии лавры коммерческо-космической державы. Футболки к этому событию были уже заказаны (реклама – двигатель торговли!), и приглашения потенциальным новым инвесторам разосланы. «Это выдающееся событие для Новой Зеландии, – сказал Бек. – Мы хотим, чтобы вся Новая Зеландия гордилась».

Однако в том сентябре, через несколько месяцев после интервью, успех праздновали не они, а SpaceX с Falcon 1. Хотя проект Илона Маска явно относился к иной весовой категории и опережал Rocket Lab на годы, Бек и его соратники испытали прилив отнюдь не зависти, а воодушевления от этого запуска. У SpaceX было несоизмеримо больше денег и людей, но им удалось построить ракету именно в том же нахрапистом стиле, который был принят и в Rocket Lab. «Мы слышали все эти рассказы о том, как они ночевали на раскладушках прямо в цеху при ракете, – говорит Рагху. – Им удалось прорваться и вытянуть это. Мы чувствовали себя в такой же лодке, и для нас это стало величайшим подтверждением верности курса».

Комизм умозаключения Рагху в том, что в ту пору, в 2008 году, никто SpaceX всерьез не воспринимал даже после долгожданного успеха, почитая затею Маска скорее за глупую шутку. Компания едва не обанкротилась, создавая ракету-носитель игрушечных по меркам серьезных ракетостроителей размеров. Вот люди и сочли, что SpaceX попросту лопнет, если замахнется на производство машин покрупнее, и к тому же сильно сомневались в том, что компании удалось добиться каких-либо особых прорывов по части удешевления ракет и упрощения их эксплуатации. Амбиции же Rocket Lab были мизерны даже и на этом фоне. Два с половиной штатных сотрудника строят ракету столь крошечную, что она и до орбиты не дотягивает даже в проекте. Если SpaceX принимали за шутку, то Rocket Lab на ее фоне смотрелась полнометражной комедией.