Небеса Умоются Кровью 2. Пробуждение Силы, Том II

Огонь вокруг Валкора вытягивается и стегает меня бичом. Закрываюсь от пламени, активировав Крепче Камня. Бушующая во мне Ки вырывается наружу. Зеленоватое свечение охватывает всё тело и сберегает одежду. Огонь не может меня поразить. Совсем не чувствую его жара.

Врага я не вижу, но прекрасно ощущаю их ауры. Практики-камнемёты заходят с флангов. От ядра щедро растекается энергия, фокусируясь в руках. Металл приятно резонирует, принимая древесную стихию. Удар рассекает пламя, посылая едва заметную волну Ки.

Пламя всё же сильнее в кольце порождения, а потому смыкается обратно. Однако Валкор отскакивает, оборвав атаку. Боится. Каменные гребни смыкаются в пустом месте, не находя цели.

Махнув рукой вправо, добиваюсь того, что из земли вырывается побег. Острое древесное жало вонзается в каменную стену и дробит её. В тот же миг один из корней, скрывающих девчушку, опадает.

Адепты не оставляют попыток закидать меня камнями. Снаряды назойливыми насекомыми пытаются ужалить меня. Без шансов. Хлипкая порода не в силах пробить мой покров.

Пленники медленно пятятся, но всё ещё остаются в зоне поражения.

Вокруг меня из земли резко вырастают три стены. Та, что посередине, удлиняется и накрывает меня подобно крыше. Из стен вылезают острые пики, блокируя проход.

Валкор скалится с довольным лицом и готовит новую технику.

— Я ещё не пробовал жареное мясо обезьяны! — хохочет он. — Огненный Вал!

Пламя на миг застилает обзор. Дожидаться его я не планирую.

Каменная темница разлетается от ударов кастетов. Крупные обломки отброшены в своих создателей. Огонь преследует меня по пятам. Тараню внезапно выросшую на пути стену и сношу её создателя. Кувыркаясь по земле, практик налетает грудью на острый корень. Сдавленный хрип вырывается из его глотки, а по дорогим одеждам расползается багровое пятно.

Пламенный поток позади уже превышает двадцать шагов в длину и внезапно замедляется. Второй камнемёт, заметив смерть собрата, вздрагивает.

— Господин! — кричит он, голос ломается от страха. — Давайте отступим! Он слишком силён!

— Шваль, — Валкор на миг оборачивается к нему, не прекращая техники, — ты сам отправишься в чащу!

А вот это зря. Не стоит отвлекаться в бою!

Мне хватает мгновения, чтобы сократить с ним дистанцию.

Девчушка в безопасности, можно убрать её защиту. Два оставшихся корневища опадают.

Под ногами врага из земли вырывается пара тонких побегов, не давая ему отлететь от моих ударов. Кулак смачно впечатывается в солнечное сплетение, подкинув на миг крикливого юнца.

Наношу апперкот по падающему телу, к кастет задевает чужой талисман. Мимолётно перед глазами всплывает образ Кровавой Сакуры.

Хлопок.

Нос забивает запахом гари. Глаза слезятся от едкой дымки. Чувствую, как аура врага начинает таять. Ещё один хлопок в стороне.

Выбрасываю руку на звук. Третий побег острым корнем вырывается из земли, цепляет энергетическую ауру врага, и та полностью тает.

Выхожу из дымовой завесы, больше не ощущая практиков. Парочка, ведущая обратно сбежавших пленников, завидев меня, начинает удирать. Ещё два дымных облака поднимаются над степью.

Сбежали, трусы…

Длинное остриё корня, поразившего Валкора, обагрено кровью. Значит достал его, но смог ли убить? Вряд ли.

Пленные люди стоят в стороне, сбившись в кучку, как скот. Даже те, что сбежали, не двигаются с места. Они просто не верят в происходящее.

Первой из толпы выбирается потрёпанная женщина. Материнский инстинкт сильнее страха. Она торопится к дочке, но выходит у неё плохо. Хромает на одну ногу и держится за бок. Девчушка возле кромки леса уже не ревёт, а лишь всхлипывает, оглядываясь по сторонам.

— Кто вы? — говорю мягко, стараясь не напугать своим видом забитых людей.

По толпе прокатывается смущённый ропот, но ответа нет.

— Не бойтесь, я вас не трону, — оглядываю поле боя. — А те давно удрали.

Осторожно подхожу к ним. Люди пятятся, но, когда я начинаю срывать путы, наоборот обступают меня со всех сторон. Зашуганные, в рваных одеждах. На телах синяки и ссадины. Ко мне за свободой подступает суховатый старичок.

— Сынок, — скрипит его голос, — ты чьих кровей будешь?

— Я всего лишь практик, пришедший испытать себя, — киваю в сторону леса, разрывая верёвку.

— За силой значит, — кряхтит он, потирая руки. — Этот лес — место гиблое. Не стоит туда ходить. Поверь, не стоит.

Мимоходом совершаю осторожный взмах, словно рисую картину. Чуть в стороне вырывается зелёный побег и разрастается. Люди вздрагивают, но не отходят. Словно оцепенев, они смотрят на мою технику. Небольшое деревцо послушно сгибается к земле, формируя опору.

— Присядь, отец. В твои годы надо беречь спину, — приглашаю его жестом.

— Спасибо, — он неспешно ковыляет в сторону импровизированной лавки. — Поверь, сынок, больная спина — это не самое худшее в моей жизни. Ты только что спас всех на от лютой смерти!

Он оборачивается и кряхтит:

— Что молчите, сучьи дети, язык проглотили?

Люди начинают неуверенно благодарить меня, но на их лицах до сих пор заметны сомнения. Даже в глаза не смотрят.