Небеса в смятении

Это, конечно, трамповская пропаганда, призванная дискредитировать Байдена и Харрис как марионеток анонимной корпоративной машинерии, контролирующей нашу жизнь, но в этом есть (более чем) доля правды. Победа Байдена означает продолжение в будущем «нормальности», существовавшей до Трампа, – вот почему его победу многие встретили таким вздохом облегчения. Однако эта «нормальность» означает верховенство анонимного глобального капитала – настоящего монстра среди нас. Я с юности помню стремление к «социализму с человеческим лицом» в отличие от «бюрократического» социализма советского типа. Байден сейчас обещает глобальный капитализм с человеческим лицом, но за этим лицом останется прежняя реальность. В образовании это «человеческое лицо» принимает форму одержимости «благополучием»: учащиеся должны жить в пузырях политкорректных правил, которые защищают их от ужасов внешней реальности. Образование больше не призвано оказывать отрезвляющее воздействие, позволяющее нам противостоять социальной реальности. И когда нам говорят, что эта безопасность предотвратит психические срывы, мы должны возразить прямо противоположным утверждением: такая ложная безопасность сделает нас уязвимыми для психических кризисов, когда нам в конце концов придется столкнуться с социальной реальностью. Этот акцент на «благополучии» просто рисует фальшивое «человеческое лицо» поверх нашей реальности вместо того, чтобы позволить нам изменить саму эту реальность. Байден – апофеоз благополучного президента.

Так почему же Байден все-таки лучше Трампа? Критики отмечают, что Байден тоже лжет и представляет большой капитал, только в более вежливой форме – но, к сожалению, эта форма имеет значение. Своей вульгаризацией публичных выступлений Трамп извратил этическую сущность нашей жизни, то, что Гегель называл Sitten [нравы] (в отличие от индивидуальной морали). Эта вульгаризация – всемирный процесс. Вот европейский пример: Силард Деметер, комиссар министерства культуры Венгрии и глава Литературного музея Петёфи в Будапеште, написал в своей статье в ноябре 2020 года, что «Европа – это газовая камера Джорджа Сороса. Ядовитый газ вытекает из капсулы мультикультурного открытого общества, что смертельно опасно для европейского образа жизни⁸⁴». Далее Деметер назвал Сороса «либеральным фюрером», утверждая, что его «либерально-арийская армия обожествляет его больше, чем нацистская армия обожествляла Гитлера». Если бы Деметера попросили объясниться, он, вероятно, отмахнулся бы от этих заявлений как от риторического преувеличения; но это никоим образом не отменяет их ужасающего смысла. Сравнение Сороса и Гитлера глубоко антисемитское: оно ставит Сороса на один уровень с Гитлером, предполагая, что мультикультурное открытое общество, продвигаемое Соросом, не только так же опасно, как Холокост и арийский расизм, который к нему привел («либер-арийский»), но даже хуже и опаснее для «европейского образа жизни».

Так существует ли альтернатива этому кошмарному видению, кроме «человеческого лица» Байдена? Грета Тунберг недавно сформулировала три позитивных урока пандемии: «Можно относиться к кризису как к кризису, можно ставить здоровье людей выше экономических интересов и можно прислушиваться к науке»⁸⁵. Да, но это лишь возможности. Можно также использовать кризис для маскировки других кризисов (например, из-за пандемии мы должны забыть о глобальном потеплении); можно использовать его, чтобы сделать богатых богаче, а бедных беднее (как это с беспрецедентной скоростью происходило в 2020 году); и, наконец, можно игнорировать или компартментализировать науку (люди, отказывающиеся от вакцинации, взрывной рост теорий заговора и т. д.). Скотт Гэллоуэй рисует более или менее точную картину наших коронавирусных времен:

Мы не любим говорить об этом вслух, но мне кажется, эта пандемия в значительной степени придумана для того, чтобы перевести 10 % богатейших людей в 1 % богатейших, а остальные 90 % – вниз… Мы как страна катимся к трем миллионам господ, которым служат 350 миллионов рабов. Мы решили защищать корпорации, а не людей. Капитализм буквально обрушится под собственным весом, если не восстановит свою эмпатическую опору… Мы решили, что капитализм означает любовь и сочувствие к корпорациям, а по отношению к индивидуумам – дарвинизм и жестокость⁸⁶.