Небеса в смятении

В апреле 2020 года, реагируя на эпидемию COVID-19, Юрген Хабермас отметил, что «экзистенциальная неопределенность в настоящее время распространяется глобально и одновременно в умах самих индивидуумов, связанных социальными медиа»⁸³. Он писал: «Впервые мы так много знаем о своем незнании, как и о том, что мы вынуждены действовать и жить в неопределенности». И он был прав, утверждая, что это незнание касается не только самой пандемии (по этой части хотя бы есть эксперты), но еще больше ее экономических, социальных и психических последствий. Обратите внимание на его точную формулировку: дело не просто в том, что мы не знаем, что происходит, а в том, что мы знаем, что не знаем, и это незнание само по себе является социальным фактом, вписанным в действия наших институтов. Теперь мы знаем, что, скажем, в Средневековье или Раннее Новое время людям было известно гораздо меньше, но они не знали этого, потому что полагались на некий устойчивый идеологический фундамент, гарантировавший, что наша вселенная представляет собой осмысленное целое. То же самое относится и к некоторым представлениям о коммунизме, и даже к идее Фукуямы о конце истории – все они предполагали знание о том, куда движется история. Хабермас также верно локализует неопределенность в «умах индивидуумов, связанных социальными медиа». Наша связь с цифровой вселенной чрезвычайно расширяет наши знания, но в то же время бросает нас в радикальную неопределенность. (А вдруг нас взломали? Кто контролирует наш доступ? Не фейковые ли новости мы читаем?) Новые разоблачения фактов взлома правительственных учреждений и крупных компаний США иностранными хакерами иллюстрируют эту неопределенность: американцы теперь обнаруживают, что они не способны даже определить масштабы и методы этого взлома. В США вирусная угроза носит не только биологический, но и цифровой характер.

Когда мы пытаемся угадать, как будут выглядеть наши общества после пандемии, нам следует избегать ловушки под названием футурология, которая по определению игнорирует наше незнание. Футурология определяется как систематическое прогнозирование будущего, экстраполируемого из нынешних социальных тенденций, но в этом и заключается проблема. Чего футурология не принимает во внимание, так это исторические «чудеса», радикальные перемены, которые можно объяснить только задним числом, когда они уже произошли. Пожалуй, здесь нам стоит задействовать различие, имеющееся во французском языке между словами futur и avenir. Futur – это то, что будет после настоящего, а avenir указывает на радикальные перемены. Когда президент выигрывает выборы второй раз подряд, он является «настоящим и будущим президентом», но не президентом «грядущим»; грядущий президент – это другой президент. Так будет ли постковидная вселенная просто еще одним будущим или чем-то новым, «грядущим»?

Это зависит не только от науки, но и от наших политических решений. Настало время сказать, что мы не должны питать иллюзий относительно «счастливого» исхода выборов в США, которые принесли такое облегчение либералам по всему миру. Фильм Джона Карпентера «Чужие среди нас» (1988), один из забытых левых шедевров Голливуда, рассказывает историю Джона Нада (nada по-испански означает «ничто») – бездомного рабочего, случайно наткнувшегося на кучу коробок с солнцезащитными очками в заброшенной церкви. Надев эти очки на улице, он замечает, что на красочном рекламном щите, призывающем полакомиться шоколадными батончиками, теперь просто отображается слово «ПОВИНУЙСЯ», а другой рекламный щит с гламурной обнимающейся парой при взгляде через очки приказывает зрителю «ЖЕНИТЬСЯ и РАЗМНОЖАТЬСЯ». Он также видит, что на банкнотах написано «ЭТО ВАШ БОГ». Кроме того, он вскоре обнаруживает, что многие люди, обычно кажущиеся очаровательными, на самом деле являются чудовищными инопланетянами с металлическими головами… Сейчас в сети распространяется изображение с вариацией на тему этой сцены из фильма, но с Байденом и Харрис. Если смотреть без очков, то на изображении эти двое улыбаются, а надпись гласит «TIME TO HEAL» («время исцеляться»), но при взгляде через очки они превращаются в двух монстров, а надпись меняется на «TIME TO HEEL» («время подчиняться»)…