Небесная голубизна ангельских одежд

Был в Кельне, осмотрел выставку и постарался завязать торговые связи. Кажется, нам удастся там организовать продажу икон – в четверг выяснится. Одновременно я веду переговоры об организации продажи в Берлине. Должен сказать, что выставка возбудила в Германии большой интерес к иконе: появились коллекционеры, ищут иконы, но более или менее хорошей. Сегодня я телеграфирую в Москву – мне пришлют коллекцию. Думаю, продадим хорошо. Не нужно только торопиться, выбрасывать на рынок только небольшими умело подобранными коллекциями. Я обращаю В. внимание на то, что через Латвию сюда просачиваются сотни икон, которые здесь продаются очень хорошо. Все это дело рук миссии Латвийской. Нельзя ли предпринять меры против этих спекулянтов? Вообще, необходимо еще тверже проводить нашу политику, не выпускать иконы (из СССР. – Е. О.). Все говорит за то, что интерес к ним растет очень быстро[785].

Неизвестно, получил ли Гинзбург обещанную коллекцию и удалось ли организовать продажу в Кельне и Берлине, однако из письма понятно, что речь шла не о продаже экспонатов выставки, а о торговле иконами по соседству с ней или по ее следам. Скорее всего, надежды Гинзбурга не осуществились, никаких сведений о продажах икон в Германии в его последующих отчетах нет. Письмо Гинзбурга свидетельствует о том, что выставка служила приманкой в ловле покупателя, и в этом «Антиквариат» действовал в полном соответствии с поручением комиссии Хинчука по наблюдению за реализацией антикварных ценностей. В протоколе заседания комиссии от 3 мая 1929 года значилось:

Организовать в Кельне параллельно с выставкой в каком-нибудь антикварном магазине продажу икон. Поручить т. Гинзбургу выделить для этой цели определенное количество менее значимых в художественном отношении икон[786].

Транспортные документы свидетельствуют о том, что в феврале 1929 года из Москвы в Берлин было отправлено 136 экспонатов (прил. 11)[787]. В архиве Наркомпроса сохранился их полный список – название, век, размер, кому принадлежат, музейные номера, а также описание сюжета[788]. В этом составе выставка посетила Берлин, Кельн, Гамбург, Мюнхен и Вену. Все 136 экспонатов прибыли в ноябре 1929 года в Лондон[789]. Таким образом, ни один из экспонатов выставки в Германии и Австрии продан не был.

Глава 2. Лондон: Начало наступления

В Германии и Австрии «Антиквариат» только примеривался к продажам. Собственного иконного товара, кроме копий с шести икон, ни в Германии, ни затем в Австрии, ни в выставочных залах, ни в резерве у торговой конторы не было (прил. 11). Большее, на что в то время рассчитывал Гинзбург, была реализация факсимильных копий, однако продать их не удалось.

Первая попытка продать музейные иконы с выставки была предпринята в Лондоне в отсутствии Грабаря. Он в Лондон не поехал. Иконы сопровождали сотрудники его реставрационных мастерских – сначала Екатерина Александровна Домбровская[790], которая привезла экспонаты из Вены[791], а затем, после ее отъезда из Лондона, реставратор Павел Иванович Юкин. Оба, как и Грабарь, сотрудничали с «Антиквариатом»[792].

Успех лондонской выставки был ошеломляющим. Юкин позже при печальных обстоятельствах вспоминал, что «все газеты – 94 – писали о выставке» и что за месяц иконы посмотрели 30 тыс. человек![793] В письме Грабарю он сообщал, что только за две недели продано более 2 тыс. каталогов. Кроме того, по приглашению Королевской академии художеств Юкин с помощью переводчика сделал доклад о технике новгородской и московской иконописи и манере письма Дионисия. Выставка должна была закрыться 14 декабря, но уже через неделю после открытия организаторы стали говорить о том, чтобы продлить ее до конца года[794].